Железная Маска
Шрифт:
— Ах, боже мой! — отвечал Мистуфлет. — Я думаю, в этот момент монсеньер Людовик уже вне опасности и что сегодня он не нуждается в наших услугах. Может быть завтра мы ему будем полезны кое в чем.
— Ты прав, Мистуфлет. Уходим! Но спокойно, черт побери! Спокойно и не оборачиваться.
По команде Росаржа драгуны пустили своих коней вперед и находились они уже не далее как в пятидесяти шагах от Мистуфлета и Фариболя, спокойно пересекавших мост.
— Не стрелять! — скомандовал майор. — Нужно взять их живыми!.. Вперед! Вперед! В галоп!
В тот момент, как Фариболь и Мистуфлет сошли с моста,
— Тысяча чертей! — весело крикнул Фариболь. — Ну и шуточка!
Он обернулся и увидел Онэсима. Вода ручьями стекала с его одежды.
— Как! Так это ты?
— Да, месье. Я понял, что эти бездельники попытаются помешать вашей приятной прогулке и подготовил им этот подарочек…
Обрадованный всем случившимся, Фариболь помог Онэсиму влезть на круп своей лошади и они поскакали дальше.
При виде такой неудачи короля охватил неописуемый гнев. Он приказал, чтобы привели пленную женщину. Он решил допросить ее.
Росарж, случайно избежавший взрыва на мосту, поспешил исполнить приказ и был обескуражен, не обнаружив около повозки никого из охраны. Еще больше он удивился и впал в бешенство, когда открыл дверцу и увидел, что женщина исчезла.
Воспользовавшись смятением, царившим в этот момент, Ивонне удалось ускользнуть от охраны. У Росаржа даже в глазах потемнело от такой неудачи и ^н ухватился за колесо, чтобы не упасть. Провидение было настроено явно враждебно к его господину.
Глава XXIV. СЫН МОНСЕНЬЕРА ЛЮДОВИКА
Прошло некоторое время. Монсеньер Людовик и его друзья встретились с Ивонной, которой после некоторых злоключений удалось разыскать их. Ивонна родила сына. С помощью крестьян четверо мужчин и молодая дама ушли в горы и там арендовали старую ферму и укрылись в ней.
Монсеньер Людовик и его люди все вечера проводили за обсуждением своих планов. Если обстановка ухудшится, они не замедлят обратиться за помощью к многочисленным недовольным, благожелательно встретившим бы падение Людовика XIV.
Таковы были дела, когда родился сын, который должен был занять трон Франции. Его появление с радостью ожидалось маленьким сообществом, прошедшим сквозь тяжкие испытания. Над колыбелью новорожденного Фариболь, Мистуфлет и Онэсим повторили свои клятвы.
Ивонна, став матерью, сделалсь более осторожной и готова была отказаться от всего ради семейного счастья, хотя была беднячкой, так же как ее муж и сын.
Но отступать было поздно. Гнев Людовика XIV не утихал. Пока он был жив, борьба между братьями была неизбежной. Нужно было или бороться, или погибнуть.
Беспокойство Людовика XIV объяснялось и другими обстоятельствами, некоторым образом связанными с его братом. Гугеноты, изгонявшиеся со всех должностей, объединялись в партизанские отряды и наносили чувствительные удары. Монсеньер Людовик, не зная о беспокойстве брата, решил помогать гугенотам [20] в их борьбе, полагая, что в нужный момент и они
Ивонна не могла обойтись без кого-нибудь, кто помогал бы ей, и приняла на ферму одну пожилую женщину и ее сына, людей честных и проверенных. Сын этой бедной женщины — его звали Дорфи — был гугенотом и через него монсеньер Людовик со своими помощниками вошел в контакт с партизанами.
20
20) Гугеноты — приверженцы КАЛЬВИНИЗМА во Франции в XVI–XVIII вв. Название huguenots происходит от немецкого слова Eidgenosscn объединенные клятвенным союзом. Выражали интересы буржуазии, ремесленников и части дворянства Юга и Юго-Запада Франции, недовольных королевской централиэаторской политикой и засильем католической церкви. При Генрихе IV гугеноты добились значительных политических успехов, но при Людовике XIII и XIV они подверглись преследованиям.
Они считали себя в безопасности и совсем забыли про человека, — некое подобие дьявола или колдуна, — появившегося в этих местах и собиравшего сведения о них. Этим человеком был Ньяфо.
Однажды ночью монсеньер Людовик и трое его верных слуг отправились, чтобы принять участие в одном партизанском набеге в горах. На ферме остались Ивонна с сыном, вдова, молодой Дорфи и Пиоле, закадычный друг сына вдовы.
Спустя некоторое время Ивонна поднялась к себе в комнату, чтобы уложить сына в колыбель. Прошло еще полчаса, как вдруг молодая женщина услышала чей-то громкий голос.
Дорфи открыл дверь и увидел молодого крестьянского парня. Никто и подумать не мог, что его прислал Ньяфо.
— Что нужно, друг? — спросил Дорфи.
— Я прибежал из леса Озе, чтобы увидеть госпожу Ивонну. У меня для нее плохая новость.
Услышав эти слова, Ивонна поспешно спустилась. Незнакомец поклонился ей и сказал:
— Госпожа, я был в лесу, когда ко мне подошел командир отряда и сказал: "Ты молод и силен, беги на ферму Курьяк и сообщи госпоже Ивонне, что с ее мужем случилось несчастье".
— Боже мой! — покачнувшись, воскликнула женщина.
— О, госпожа! — продолжал посыльный Ньяфо. — Сильно не тревожьтесь. Монсеньер Людовик упал с лошади и стукнулся головой о камень… Я знаю, такие раны не бывают очень серьезными.
Но Ивонна, женщина по натуре энергичная, повернулась к Дорфи и сказала:
— Оседлай моего коня. Я хочу съездить к мужу.
— Я поеду с вами, госпожа, — обратился к ней юноша, — а Пиоле останется с матерью.
Через пять минут Ивонна уже выехала. Ее сопровождали Дорфи и посланец Ньяфо. Через некоторое время он попросил разрешения оставить их, так как, по его словам, он совсем выбился из сил.
Но как только Ивонна и ее спутник скрылись вдали, парень снова побежал в сторону фермы. Через пять минут он уже находился в обществе нескольких человек, переодетых лесорубами. Командовал ими некий Маркет.
Шагах в пятидесяти от фермы в руках у лесорубов появились топоры.
Они осторожно продвигались вперед. Не доходя пятнадцати шагов до фермы, группа остановилась. Маркет привязал несколько тряпок, пропитанных смолой, к ветке орешника, ударил кресалом о кремень и вскоре факел вспыхнул.