Железная принцесса
Шрифт:
И не я одна.
— Так продолжаться не может, — прогремел конь однажды днем. Или ночью.
Мы сидели в библиотеке. Горел камин, на полу лежал красный ковер, вокруг высились стеллажи с книгами. Тут было множество романов, а еще больше — журналов о моде. Это внушительное собрание помогало мне коротать долгие часы, пока мы ждали новостей от агентов Лэнанши. Я устроилась на диванчике с романом Кинга из серии «Темная башня», но рядом с нетерпеливым железным фейри сосредоточиться на чтении было невозможно. Пак ушел куда-то. Наверное, мучить слуг или влезть в
— Принцесса, — конь обошел вокруг дивана и встал передо мной на колени, — медлить нельзя. Скипетр все дальше, а мы сидим и ничего не делаем. С чего мы должны верить этой Лэнанши? А вдруг она держит нас тут, потому что хочет забрать скипетр себе?
— Тсс, — зашипела я, — Тихо.
Конь умолк с самым виноватым видом, на который только было способно его невыразительное лицо.
— Нельзя говорить такие вещи. Она может услышать, или шпионы ей все доложат. Я уверена, что она приставила кого-то за нами следить.
Я огляделась, не увидела ничего подозрительного, но все равно не могла отделаться от чувства, что из щелок и теней за мной тайком наблюдают чьи-то глаза.
— Она и так ненавидит железных фейри. Не зли ее.
— Прости, принцесса, — Железный конь склонил голову. — Я не могу выносить это ожидание. Нужно действовать, а здесь от меня никакого толку.
— Я тебя понимаю, — сказала я, положив руку на его могучее плечо.
Кожа у него была горячая, а сухожилия под ней — твердые как сталь.
— Я тоже хочу отсюда выбраться, но нужно потерпеть. Пак и Грим скажут, если что-то произойдет или нам пора будет уходить.
Конь с несчастным видом кивнул.
Я облегченно вздохнула. Только бы шпионы Лэнанши поскорее что-нибудь разнюхали, пока Железный конь не начал стены крушить.
Дверь распахнулась. Мы оба вздрогнули, но это оказался всего лишь человек, тот самый измученный пианист, которого мы встретили, когда появились в особняке. Мужчина бочком вошел в комнату. Его пустой взгляд скользил по полу, пока не уперся в меня. Музыкант с отрешенной улыбкой двинулся вперед, но замер, увидев, что рядом с диваном стоит на коленях огромный железный фейри.
Конь с рычанием поднялся. Я шлепнула его по руке и поморщилась, ободрав костяшки пальцев о твердый, как скала, бицепс.
Фейри недоуменно повернул голову.
— Все в порядке, — сказала я, — Он мне ничего не сделает. По-моему, он совсем безобидный.
Железный конь подозрительно посмотрел на человека и фыркнул.
— Если понадоблюсь...
— Я заору что есть силы.
Он кивнул, бросил еще один взгляд на музыканта и удалился на другой конец комнаты, чтобы оттуда мрачно
Мужчина расслабился. Он подошел к дивану, присел на краешек и начал с любопытством рассматривать меня. Я улыбнулась. Теперь музыкант вел себя намного спокойнее и не казался таким уж безумным. Глаза у него были ясные, правда, он не моргал, и от этого становилось не по себе.
— Привет! — сказала я, смущенная таким пристальным вниманием. — Вас зовут Чарльз? Я слышала, как вы играете. Мне очень понравилось.
Музыкант склонил голову набок и недоуменно нахмурился.
— Ты слышала, как я... играю? — Голос у него оказался низкий и чистый, — Я этого не помню.
Я покивала.
— В холле. Когда мы только пришли сюда. Вы играли для Лэнанши, а мы услышали самый конец.
— Не помню, — повторил Чарльз и поскреб макушку. — Я многое забываю.
Он моргнул и вдруг задумался.
— А вот тебя я помню. Странно.
Я посмотрела на Железного коня. Он топтался в углу, притворяясь, будто нас не замечает.
— Вы здесь давно?
Чарльз нахмурился. Лицо у него было морщинистое и все же какое-то детское.
— Я... Я всегда тут жил.
— Они ничего не помнят.
На спинке дивана возник, помахивая хвостом, Грималкин. От неожиданности я выронила книгу, но Чарльз просто смотрел на кота. Наверное, он и не такое в жизни видел.
— Он тут очень давно, — продолжал Грим, обвив хвос том лапы. — Вот что Небывалое делает со смертными. Этот, например, абсолютно забыл свою прошлую жизнь. Как и остальные, кто тут бродит.
— Привет, киса, — пробормотал Чарльз и протянул к нему руку.
У Грималкина шерсть встала дыбом. Он отпрыгнул на другой конец дивана.
— А сколько их тут? — спросила я.
— Смертных? — Грим начал вылизывать лапу, настороженно поглядывая на Чарльза. — Не так уж много. Примерно десяток. Великие актеры, поэты, художники и все такое.
Он фыркнул и стал умываться.
— Это место держится на чарах и творческой энергии. Поэтому даже Красные колпаки людей пальцем не трогают.
— Как же она их тут удерживает? — спросила я, но Грималкин зевнул и свернулся калачиком, закрыв глаза.
Отвечать на вопросы он больше не собирался, а если бы я прикоснулась к нему, оцарапал бы мне руку или просто исчез.
— Вот вы где, мои сладкие.
В библиотеку вошла Лэнанши. За ней тянулся подол черного платья из тонкой, как дымка, ткани. На плечах лежала длинная шаль.
— Я так рада, что нашла вас перед уходом. Чарльз, Душка, мне надо поговорить с гостями. Кыш!
Она помахала руками. Музыкант в последний раз посмотрел на меня, тихонько встал и вышел.
— Вы уходите? — Я посмотрела на ее платье и сумочку — Куда?
— Ты не видела Пака, милочка? — Лэнанши оглядела комнату, будто не слышала вопроса, — У меня к нему разговорчик. Повар жалуется, что у него то и дело пропадает еда, старшая горничная ни с того ни с сего влюбилась в вешалку, а дворецкий весь вечер бегал по холлу за мышами.