Железные лилии

фон Лоренц Александра

— А что это за храм? — продолжила расспрос Ирис.

— Это страшный храм, леди, — охотно отозвалась индианка. — В темных стенах его приносят многочислен-ные жертвы кровавой богине Кали.

— Людей? — глаза леди наполнились страхом.

— В основном животных, леди. Их убивают там сотнями. Кровь течет по стенам и покрывает пол. Когда танцуешь — ноги липнут к этому полу, а от кровавого смрада кружится голова, и в животе плохо.

Женщины с ужасом смотрели на свою подругу. Никто не подозревал, что на ее долю выпали такие испыта-ния.

—

Я была еще совсем маленькой девочкой. С ма-лых лет обучили меня этому мастерству.

— Но ты сказала — «в основном животных»?

— Да, там приносились и человеческие жертвы. Нас, юных танцовщиц, для этого в основном и готовили. Пришел бы и мой черед лечь на алтарь смерти, но я увиде-ла случайно, как перерезали горло моей подруге.

— Ее убили? — со страхом произнесла Мегги.

— Ее опоили каким-то зельем и уложили на камен-ный стол.

Женщина задумалась.

— Не стоит вам рассказывать все подробности, — после минутной паузы продолжила она, — но поверьте, я была в панике от страха. Я бежала и бежала, сама не знаю куда. Видимо, боги благоволили мне. А может, и сама Кали была довольна моими танцами, но мне удалось укрыться. Я лежала под ногами у древней каменной статуи, и сотня бо-сых ног промчалась возле моего лица. Лил дождь, и мои преследователи меня потеряли след. Потом я долго скита-лась, пока не попала в руки к одному торговцу Амару. Он был любитель маленьких девочек. А ведь мне было всего одиннадцать лет, леди…

Азиза горестно склонила голову.

— Продолжай, продолжай, милая Азиза, — нетер-пеливо защебетали ткачихи.

— Ну, так вот, Амар вдоволь поиздевался над моим юным телом. До сих пор помню его желтые длинные ладо-ни. Мурашки по коже от них! Ну, а потом продал он меня дальше — в Персию. В этот самый Исфахан и попала я.

Рассказчица задумчиво посмотрела на полоску си-него неба в окне.

— Меня там купил уже перс, Насыр его звали, — продолжила Азиза, — Насыр — значит, избавитель.

Слушательницы переглянулись.

— Ну и избавил он меня от одного лиха, а вставил в другое! Представьте, вы работаете под кровом, а мы ра-ботали прямо на улице, под жаркими лучами солнца. А зи-мой в Персии и снег может пойти. Руки дубеют на ветру. На хорошие рамы, как у вас Насыр не тратился, из корявых суков сколотил их десятка два. А требовал от девушек сно-ровки и точности. Все бегал между рядами и покрикивал, чтобы вязали узелки побыстрее. Исфаханский ковер более плотный. Узелков надо раза в два больше вязать, шерсть верблюжья жесткая — руки в кровь истираются. А он все кричит и перетягивает плеткой медлительных работниц.

Азиза перевела дыхание, видно было, что воспо-минания даются ей с трудом.

— Многие ткачихи буквально валились с ног. Надо было работать и работать! Нас колотило, когда приходили новые заказчики. Значит, будут ставить еще рамы, значит, будут побои и брань.

— А как же ты выбралась оттуда, Азиза? — ласко-во спросила Ирис.

— Спасибо нашему милорду

графу, — проговори-ла индианка, — как-то взял меня хозяин в Палестину. Взял потому, что не хотел пользоваться услугами тамошних женщин. Он на всем экономил. А я ему нравилась. Благо-даря этому и ругал меня меньше других. Вот прибыли мы на базар, в город Акру, что в Палестине. А там рыцари, крестоносцы, на базаре товары выбирали. Скоро у них ко-рабль отплывал домой, вот они и покупали подарки своим дамам.

— А в Индии тоже дарят подарки дамам? — пере-била рассказчицу совсем юная ткачиха.

— Если муж любит жену — дарит, что ему доступ-но по карману. Отец мой был бедный человек, но и он су-мел подарить матери золотого слоника, когда я родилась. Уж не знаю, как достал он его. Даже есть порой у нас нече-го было. А мать все берегла этот подарок. Слоник был та-кой изящный, с узорчатой попоной и расписными бивня-ми…

— А где он сейчас?

— Этого я не ведаю, милая, — улыбнулась девочке Азиза. — Отдала его мама, когда братишка умирал. Лекарю отдала, чтобы вылечил его.

— Ну и что — вылечил?

— Нет, умер он, — печально ответила женщина. — А может и лучше, что умер. Я вон сколько прожила после него, а что видела? Одно горе и тяжкий труд. И продавали меня, и насиловали… Лучше уже принесли бы в жертву богине смерти, — сейчас бы в раю обитала!

— Ну что ты, Азиза, — заговорила жалостливая Ирис. — Мы же тебя так любим! Без тебя нам было бы совсем плохо.

К своему удивлению, молодая женщина поняла, что не находит более веских слов утешения. И еще она по-думала, что ее судьба намного счастливей, чем судьба этой смуглой ткачихи. Горести Ирис показались ей такими не-значительными.

— В общем, обратил на меня внимание милорд граф, — Азиза посмотрела на Ирис и осеклась. — Ничего, конечно, у нас не было, просто граф пожалел меня. Потом ему понравились мои танцы. Я часто раньше развлекала его таким образом. Бывало, приедет с гостями с охоты и пока-зывает меня как диковинку. У вас так никто не танцует. Хотя и ваши танцы хороши.

— Азиза, станцуй, — стала просить Ирис, и ос-тальные женщины присоединились к ней.

— Станцуй, Азиза, пожалуйста — щебетали они наперебой.

— Я не привыкла ломаться, — согласилась инди-анка и обратилась к Ирис, — только вы, леди, подыграйте мне!

— Я не знаю, что играть, — растерялась молодая женщина.

— А, играйте, что можете, я и вовсе танцевала без музыки, а наши ритмы в общем-то сходны.

И Азиза ушла переодеваться. Ирис подумала и дос-тала из сундука инструмент. Это была лира. Ирис тронула инструмент, и его дека отозвалась глубоким звучанием от ее прикосновения. Ирис уселась поудобнее, наклонила бе-локурую головку и принялась крутить ручку. Комнату за-лили протяжные чарующие звуки. Казалось, дивная сирена поет низким женским голосом. Звуки были непрерывными и лились, как струи чудесного нектара, из-под рук девушки, сливаясь один в другой.