Железный человек
Шрифт:
— То не мы, — сказал я. — То вий. Почему-то решил взорваться.
— Ах, оставьте эти байки для кабаков! Вий у них… Божий храм спали…
Договорить святой отец не успел. Послышался треск, и с макушки храма отделился крест. Не деревянный, надо заметить, а металлический, с позолотой. Но позолота уже успела обгореть.
Падать крест начал не по-человечески, а так, будто его кто-то прицельно швырнул в священника.
Я схватил того за плечо и рванул на себя. Миг спустя крест вонзился в землю на том месте, где только что стоял священник.
— Святый
— Сами ж чувствовали — не очень-то по-божески церковь встала, — сказал я. — Нехорошие люди её то ли строили, то ли проектировали, то ли финансировали. Построите новую, лучше прежней.
— Построим, конечно же, построим, — согласился священник, который уже не выглядел таким возмущённым.
Обычно человек, избежав чудом смерти, временно теряет охоту к пререканиям из-за материальных убытков.
— Владимир! Ты как? — подбежали ко мне Земляна и Захар.
— Да я-то в порядке. Остальные живы?
— Пока сотня не распалась — все живы были. А потом вроде все выбегали.
— Пересчитаемся, — решил я. — Алё, охотники! В колонну по четыре — становись!
Спустя несколько минут — у церкви уже провалилась крыша, и огонь, пожрав основное, начал стихать, — я закончил подсчёты. Передо мной стояла сотня, за исключением одного лишь Неофита.
— Все живы, — сказал я. — Ребят, мы вия убили. И вся сотня выжила.
Такого громкого «ура!» я ещё никогда в жизни не слыхал. Наверное, весь Петербург порадовался за охотников, какое у них мощное «ура!».
— В кабак? — спросил любящий определённость Харисим.
— В кабак, — кивнул я. — Только пока без меня, я догоню. И кости соберите!
— А ты куда? — тут же оказалась рядом Земляна.
— Пацана забрать надо.
— Я с тобой.
— И я, — подхватился Захар.
— Да просто пацана забрать, — удивился я. — Чего вы?
— «Просто» у тебя не бывает, — заявила Земляна. — Идём!
Подумаешь! Просто у меня не бывает… А вот и бывает, бывает, просто ты не видела! Вот…
Поскольку у меня образовались попутчики, мы двинулись пешком. Перенестись к нужному дому или даже в дом было бы можно, но я не рискнул. Больно уж нас много. А что, всё-таки, будет, если образоваться внутри проходящего человека, науке доподлинно неизвестно. Тут, вон, пожар, народ суетиться начинает. Нафиг, лучше спокойно прогуляться, заодно в себя приду, всё же шарахнуло меня нехило. Впервые столько энергии через себя пропускаю.
Итого, вся эта заварушка принесла лично мне двести семь родий, и на балансе теперь числилось двести одиннадцать. Остальные, насколько я понимал, тоже в обиде не остались. Сколько родий содержалось в вие при этом — сказать сложно. Очень много. Меня вырубило сразу, будто кто-то не хотел, чтобы я узнал точное число. Будь я один — конечно, вычислил бы легко при помощи простейшей арифметики. Но тут родии грянули в меня и немедленно распределились по всем охотникам.
Потому что будь я один — всё сложилось бы совершенно иначе.
В общем, стоит только начать поднимать ранги,
Новый год, опять же, будет. Или тут сейчас Рождество больше котируется? А, не суть важно. Ёлка, подарки, шампанское. Надо будет Екатерине Матвеевне что-то задарить. Совсем я про неё позабыл в последнее время. Нехорошо.
В таких вот умиротворённых мыслях я и пребывал, пока не добрался до нужного дома. А там нехотя вернулся к действительности. В мечтах было, между прочим, круто.
Мы вошли в открытую дверь, поднялись на второй этаж и замерли в дверях комнаты.
— Заходите-заходите, — медовым, но хриплым голосом пригласил Мефодий.
Глава 2
Мефодий стоял позади Неофита. Левой рукой держал его за волосы, прижимая затылок к себе, а в правой был меч. И лезвие дрожало под подбородком пацана.
Варвара Михайловна лежала на полу без чувств.
— Он её ударил, — сказал Неофит. — Ударом ударил! Может, и убил вовсе.
— Ты нахрена выжил? — спросил я, переступая порог. — Тебя ж убили. Что непонятного?
— На будущее, если оно у тебя будет. Убиваешь охотника — проверь его на амулеты, забери их и убей ещё раз, — оскалил зубы Мефодий. — Может быть, ты и ловок для своих лет, да только опыта ловкость не заменяет.
— Аригато, сенсей, век не забуду твоей мудрости. Пацана отпусти.
— Не так быстро. Я хочу, чтобы ты убил себя собственным мечом. А эти — пусть тебе голову отрубят.
— Долго думал?
— Время было. Ты же благороден. Ты не позволишь, чтобы мальчишка погиб вместо тебя.
— Эм… Слухи о моём благородстве не то чтобы сильно преувеличены, они, скорее, очень искажены.
— Я не буду Владимиру голову рубить, — сказал Захар. — Оно и неохота, и Владимир потом мне голову с задницей местами поменяет.
— Мёртвый? — не понял Мефодий.
— Мёртвым Владимир не бывает, — сказала Земляна. — А вот всякие дураки, которые против него гавкают — у тех случается.
Она вкрадчиво, как бы между прочим, обходила Мефодия слева. Захар, в свою очередь, двинулся вправо. У Мефодия забегали глаза, но в итоге остановились на мне.
— Ты мне всё испортил!
— О, давай, выговорись, — кивнул я. — Не держи в себе.
— Думаешь, мир так прост, да? Есть плохие твари, есть хорошие люди…
— Нет, отчего же. Про хозяев я знаю, например. И про то, что охотники будут пастырями людей, когда хозяева придут. А твари будут типа сторожевых собак при стадах.