Железный человек
Шрифт:
Вместо того, чтобы бить по вию или хотя бы по упырям, я врезал по вилам, и те переломились. Сперва одни, потом другие. С грохотом виевы веки рухнули на деревянный пол, и чудовище взревело негодующим рёвом. Упыри засуетились, подбирая обломки вил. Видимо, трогать веки руками было неприятно или зашкварно.
Вот теперь — Костомолка! И ещё, и ещё. И — Меч. Четверых упырей раскатало, как коровьи лепёшки асфальтоукладывающим катком. А потом я — ну, чем чёрт не шутит, — кастанул Костомолку на вия.
У-у-у-ух ты, блин… Вот это
— Веки! — загрохотал вий. — Поднимите мне веки!
Кто-то немедленно кинулся поднимать веки. Я же вынужден был опуститься на пол. Полёт — штука нестабильная. Ещё только грохнуться и ноги переломать не хватало, то-то все обрадуются.
Опустившись на пол, я, не глядя, махнул мечом и снёс башку оголтело кинувшемуся на меня вурдалаку, получил порцию родий и посмотрел на вия. Без щита.
Меня тряхнуло. Волосы поднялись дыбом. Не то, чтобы эта тварь выглядела так уж запредельно страшно, хотя, конечно, приятного мало. Но даже с закрытыми веками вий излучал некие подавляющие волны.
И всё же я мог на него смотреть. На него и на двух суетящихся возле вурдалаков, пытающихся что-то исполнить с веками при помощи обломков вил.
Бегло просканировав сознания охотников, я понял, что битва, как таковая, закончилась. Сотня охотников прошлась по упырям, как газонокосилка. Оставался вий и двое ассистентов. Но смотреть на них мог только я, остальным запретил строго-настрого.
— Владимир! — грянул голос вия. — Ты умрёшь!
— А можно не надо? — отозвался я и двумя Ударами отшвырнул вурдалаков. — Давай ты сегодня, а я — лет через восемьдесят, в полном расцвете сил и с такой эрекцией, что гроб закрыть не получится.
Вий издал утробное рычание и поднял руки к глазам. Какого хрена эта тварь зате… Нет. Не-е-ет. Ну, это уже перебор, мать его разэдак!
Вий отрывал себе веки. Это ж какая сильная мотивация должна быть!
Я торопливо отвёл взгляд и вновь сосредоточился на щите.
«Бей, Владимир, — долетела до меня мысль Земляны. — Вся наша сила — твоя!»
В щите я видел отражение сверкающих страшных глаз вия, которые заливала зелёная кровь.
— Умрёшь! — прогремел вий.
Я ощутил давление. Частично его взял на себя щит, частично — доспехи. Но и остатков хватило, чтобы меня приподняло над полом и потащило к вию.
— Ты и родиться не должен был!
— Я больше не буду, обещаю!
— Ты умрёшь!
— Собеседник-то из тебя слабый, бро…
В голове гремели переполненные паникой голоса охотников. Я запретил им даже думать в сторону вия, не то что смотреть. И они подчинялись, коль уж я был их сотником.
Я не кастовал никаких Знаков, я ждал. Какой смысл щекотать тварь, которая уже продемонстрировала своё категорическое и неоспоримое «фе» моей прокачанной Костомолке. Оставался только один шанс, и в него я вложил
Вглядываясь в щит, я видел приближающиеся горящие шары. Вот уже ощутил у себя на коже раскалённое дыхание вия. Значит, пора.
Я подсветил меч соответствующим Знаком и нанёс удар. Вложил в него все силы, какие только могли мне дать охотники. Входя в правый глаз вия, меч полыхал, как джедайский, даже лучший. Блин, да джедаи обделались бы от зависти, увидев, как светится мой меч!
Глаз лопнул, как стеклянный. По мечу потекли потоки зелени. Вий взвыл, и я почувствовал ногами пол.
Велик был соблазн повернуться к вию и покончить с ним. Но я упрямо глядел в щит. Выдернув меч, переместил его в другой глаз, и тот лопнул с тем же звуком.
— Глаза! Мои глаза! — стонал вий.
По церкви метался невесть откуда взявшийся ветер, откуда-то доносились визги, крики, хохот, взметнулась стая летучих мышей.
Я отбросил щит и посмотрел на вия. На чудовищно, невообразимо сильную тварь, которая не могла даже ударить меня своей тяжеленной рукой, и которая лишилась своего единственного оружия.
— Передай на том свете всем привет. — Я выдернул меч из глазницы. — И что если хотят в гости — Владимир всегда ждёт с распростёртыми объятиями.
Меч вспыхнул ещё ярче, осветил церковь, прежде чем снести здоровенную голову вия одним ударом.
Голова упала, как шар для боулинга. Потом рухнуло туловище — как сброшенный с вертолёта бегемот.
А потом меня ударило молнией. Такой силы, что отшвырнуло к самому выходу из церкви. Я прокатился на спине пару метров, врезался головой в стену и, видимо, вырубился на несколько секунд. Когда открыл глаза, сотни не было, а в церкви бушевал пожар.
— Уходим! Уходим! — кричали охотники.
Я попытался подняться. Мне не дали. Подняли сами. С одной стороны — Егор, с другой — Харисим. Так вдвоём и выволокли наружу.
Церковь полыхала, как так и надо, будто огромный факел в ночи.
— Э-эх, — пробасил Харисим, поставив меня на ноги. — Вия-то путём рассмотреть не вышло.
— Ну и радуйся, — сказал я, ничуть не покривив душой. — Жуткая тварь. Нахрена только таких делают…
К нам подковылял Глеб. Твари порвали ему бедро, артерию не задели. Егор, обнаружив непорядок, тут же принялся кастовать целительное.
— Щит-то помог? — осведомился Глеб.
— Ещё как помог! — воскликнул я. — Кабы не щит, вий бы меня за минуту размазал.
— Размажешь тебя! — хохотнул Харисим. — Да из таких, как ты, гвозди делать можно!
— Спасибо, конечно, да только что-то не хотелось бы мне на гвозди пойти. Я уж как-нибудь ещё в человеческом воплощении побуду.
Тут рядом послышался иной голос, тоже, впрочем, знакомый, но меньше.
— Что ж вы, нехристи, наделали-то? — Это нарисовался священник, который инструктировал меня перед отпеванием.