Железный человек
Шрифт:
— Да вряд ли сильно-то дальше, — усомнилась Земляна. — На что огненному змею далеко ходить?
— Без понятия. Может, шаги нахаживает, чтобы с друзьяшками мериться. Кто их, этих тварей, разберёт. Хотя… — Я посмотрел на яблоко. — Слушай. А не прокачать ли тебя?
До сих пор эта мысль не приходила мне в голову, потому что попросту не воспринимал Яблоко как Знак, наравне с другими. Оно ведь было подарком Лесовички, вот я и привык думать, что это какой-то отдельный девайс. Хотя, по сути-то — обычный Знак. Так почему бы, спрашивается,
Я привычно сосредоточился. Минус пятнадцать родий. Ого! Зато яблоко налилось светом, осветило участок дороги перед нами, будто прожектором. И в свете этого прожектора появилась голографическая картина. Толстый ствол сосны и висящий на нём Абрамов. Он был прикручен к стволу чем-то, подозрительно напоминающим разорванную на полосы рубашку. В пользу этой версии говорило отсутствие на Абрамове рубашки. Голова градоправителя была опущена.
— Это он? — спросила Земляна.
— Ну, борода похожа.
— Он жив?
— Да чёрт его знает, поближе бы посмотреть. Отсюда-то не разберёшь. И где это место находится, тоже непонятно. Если мы прямо сейчас с дороги в лес свернём, через пять минут десяток таких сосен отыщем.
— Зря только Знак прокачивал?
— Выходит, так.
Яблоко негодующе встрепенулось И вдруг взмыло вверх.
Сосна с висящим на ней Абрамовым уменьшилась, стало видно, что растёт она на опушке леса. Яблоко поднялось ещё выше. Масштаб вновь изменился, оказалось, что лес привыкает к деревне. Небольшой, стоящей на берегу реки. Один из домов выделялся среди других. Большой, в пять окон, с затейливой резьбой и даже подобием декоративного балкончика возле чердачного окна.
— Терпилицы! — уверенно объявила Земляна.
— Эк ты сразу жёстко. Где?
— Да не «где»! Деревня так называется, Терпилицы. Я по старостиному дому узнала. Вишь, красивый, резьбой изукрашенный?
— Ага. И далеко до этих Терпил?
— Прилично. Вёрст тридцать будет. К утру, глядишь, дойдём.
— Не, нафиг. Пешком — пусть сами ходят. Стой тут, я за кобылой сгоняю.
Возмущению Твари, разбуженной среди ночи, не было предела.
Подняли, не покормили, заставили скакать к чёрту на рога чёрт знает зачем. Тут, как назло ещё и дождь зарядил. Приличный хозяин, заявила Тварь, в такую погоду самую завалящую собаку на улицу не выгонит, сгорит со стыда. А мне, бессердечному отморозку, как так и надо. Если бы Тварь опубликовала свои возмущения где-нибудь на пикабу, активисты из Защиты животных уже бы пришли меня расстреливать.
Тварь возмущалась так долго, что я был уверен — сказала всё. До момента, пока мы не прискакали к тому месту, где оставил Земляну. Тут оказалось, что в словарном багаже Твари присутствуют такие резервы, о наличии которых и не догадывался. Защитники животных, выслушав Тварь, подняли бы из могилы и расстреляли ещё раза четыре.
Даже Земляна молчала, не огрызалась. Слушала Тварь, как иные слушают классическую музыку. Подозреваю, что запоминала
Когда Путеводное Яблоко остановилось — как всегда, внезапно, — а вместе с ним остановилась Тварь, погруженная в прослушивание Земляна едва не полетела на землю. Я придержал её. Спешился.
Тварь остановилась в том самом месте, которое мы видели на голограмме. Сосна на опушке леса и примотанный к сосне Абрамов.
Сделав два шага, я понял, что ближе подходить смысла нет. Абрамов был мёртв. Судя по запаху, давно. Видимо, убили его в ту ночь, когда Юлия впервые услышала доносящиеся из хозяйской спальни характерные звуки. Сомнений в том, что место Абрамова рядом с его женой занял огненный змей, не осталось.
Земляна это тоже поняла. Подошла ко мне.
— И что теперь? Оживлять будешь?
— Зачем? Что с ним произошло, и так понятно. Чего попусту покойника тревожить. Закопаем пока здесь, потом решим, что жене говорить.
Я разрезал тканевые полосы, которыми Абрамов был примотан к дереву. Вместе с Земляной мы принялись копать могилу. Хоть и паршивый был человечишко, а всё же болтаться на дереве не заслужил.
— Тварь! — спохватился я, когда мы опустили Абрамова в могилу и закидали землёй. — Ты где?
Скастовал нескольких Светляков.
— Здесь, — раздался голос откуда-то издали.
Чёрное, как смоль, тело Твари с темнотой практически сливалось. Если бы не два вспыхнувших прожектора-глаза, фиг бы я её нашёл. А голос показался каким-то подозрительно довольным.
— Что ты там делаешь?
— Жру.
— О Господи. Что?
— Ягодки. Вкусненькие.
— Клюкву, — сказала Земляна.
— Да-а-а! — Тварь снова сладострастно нырнула мордой в кочку.
— Хватит жрать, домой пора.
На это Тварь ответила выразительным чавканьем.
— И что теперь? — спросила Земляна. — Будем ждать, пока клюква не закончится?
— Не закончится, — обнадежила Тварь, — тут много.
— Ну и жри, — махнул рукой я. — А мы домой. Там тётка Наталья как раз собиралась к завтраку пышек напечь.
— Пышек? — встрепенулась Тварь.
— Да ты-то не дёргайся, тебе всё равно не достанется.
— Это мне не достанется?!
— Ну, а кому? Думаешь, мы ждать будем, пока ты тут налопаешься? Ко мне как раз Харисим собирался в гости зайти.
— Харисим? Этот проглот?!
— Кто бы говорил, — фыркнула Земляна.
— Хозяин, ну подожди хоть минутку! — Тварь мгновенно сменила тон. — Тут же самое вкусное осталось! Ту же… Что-о?! — Речь вдруг сменилась возмущённым ржанием. — Да ты… Да вы… А-а-а!!! — Тварь вдруг завопила. Вполне по-человечески.
Мы с Земляной переглянулись и бросились к ней.
— Под ноги! — крикнул на ходу я.
Через несколько шагов под ногами захлюпало болото. Как Тварь-то ухитрилась не провалиться?
Спросить её об этом не получилось. Тварь с головы до ног облепили лягухи.