Железный человек
Шрифт:
— Это я могу, не отнять. Ладно, господа, засим разрешите откланяться.
Я отвесил собравшимся лёгкий поклон и потопал к выходу.
На крыльце больницы скастовал Путеводное яблочко.
— Стенька Рябой. Отведи к нему.
Сказал и задумался — вдруг нужно не прозвище, а настоящая фамилия? Но Яблочко, видимо, ориентировалось не на паспортные данные. Судя по тому, что уверенно двинулось вперёд, информации ему хватило.
— Ну, Стенька, — бормотал я спустя полчаса, обходя
Яблочко завело меня в такие трущобы, о существовании которых подавляющая часть добропорядочного населения столицы, вероятнее всего, даже не догадывалась. Кривые лачуги с низкими дверями и слепыми окнами, непролазная грязь, аборигены, попадающиеся навстречу — один другого краше. Стенька со своими шавками на фоне тех, кого я встречал по дороге, ещё вполне прилично выглядел.
Впрочем, заговорить со мной никто не попытался. Охотничья перчатка на руке и меч за плечами работали покруче полицейской сирены. При виде меня разнообразные тёмные личности спешили опустить голову пониже и перейти на другую сторону улицы. Исключение составила единственная жрица любви. Закричала издали:
— Эй, красавчик! — и бросилась ко мне.
Но подойдя ближе, видимо, критически оценила собственное состояние, сопоставила с моим, пробормотала:
— Извиняйте, господин охотник, — и поспешила вернуться на пост.
А тут и Яблочко остановилось. У дверей кабака, разумеется, как-то у нас это уже в привычку вошло. По сравнению с прочими лачугами кабак выглядел даже неплохо.
Я отозвал Яблочко. Открыл низкую дверь, вошёл. Громко сказал:
— Мне нужен Стенька Рябой.
Глава 14
Ко мне обернулись все. Гул кабака сменился настороженной тишиной.
— Ты ж гля, какой нарядный господин пожаловали! — глумливо протянул кто-то. — Только вид у него больно перекошенный.
— Не иначе как кошель карман оттягивает, — немедленно отозвался другой голос. — Поможем доброму господину?
Ко мне с двух сторон выдвинулись, ухмыляясь щербатыми ртами, две оборванные личности.
— У вас со слухом плохо? — поинтересовался я. — Сказал же: Стенька Рябой. Никого другого я не звал.
Удар. Удар.
Я скастовал их на минимальной мощности, но оборванцам хватило. Один впилился спиной в стол, с которого посыпались плошки и стаканы, другой врезался в толстую размалеванную бабу и рухнул на пол вместе с ней. Баба завопила.
— Хватит? — спросил я. — Первый урок вежливости — бесплатно, промоверсия. За второй заставлю заплатить.
— Хватит, — вытирая с рожи пролившееся пиво, крякнул оборванец, прилетевший в стол.
А в дальнем углу поднялась со стула фигура, в которой я опознал Стеньку.
Он махнул мне рукой.
— Иди сюда.
— Не, не угадал. Это ты иди сюда. Беседу проведём на свежем воздухе,
Я вышел на улицу. Через минуту за спиной хлопнула дверь. Ко мне подошёл Стенька.
— Нехорошо ты себя ведёшь, охотник! Невежливо. Люди огорчились.
— Знаешь, вот последнее, что меня может интересовать, это огорчения твоих так называемых людей. И не припомню, кстати, чтобы обещал раскланиваться. — Я повернулся к Стеньке. — Зачем звал? Министр прорезался?
— Ну.
— Ну так докладывай, не тяни.
— За Николку Хромонога спрашивал.
— И что ты сказал?
— Как ты велел. Что, мол, зарезали, камень на шею привязали, да в Неву сбросили.
— Поверил?
— Чёрт его знает, там по роже не поймёшь. Но, видать, поверил, коли новое задание дал.
— Что за задание?
— Возле фабрики Ползунова потолкаться. С работягами знакомство свести, разузнать, как там что устроено. Где чего берут, что с этим делают. Во сколько у рабочих смена, в какое время сам Ползунов в мастерской находится, и всё такое прочее.
— Сколько времени он на это дал?
— Требовал за три дня разнюхать, я отбрехался. Сказал, за три никак не получится. Неделя нужна, не меньше.
— Это правильно. Спешка нам ни к чему… То есть, план у тебя поменялся, — пробормотал я. — Ты уже знаешь, что Ползунов жив и вот-вот будет здоров. Про охрану в больнице тоже наверняка разузнал и понял, что убийство Ползунова — не вариант. И ты нацелился на мастерскую…
— Чего делать-то? — спросил Стенька.
— Делай то, что он просил. Есть вероятность, что за твоими людьми будут приглядывать. Пусть они действительно потолкутся возле фабрики, сведут знакомство с рабочими, и далее по списку.
— А потом что?
— А потом я тебе расскажу, что ты будешь Министру докладывать. Троице-Петровский собор знаешь? Тот, где вия убили?
— Ну.
— Вот, там меня и жди через неделю. В ваши трущобы я больше не полезу, сапоги жалко. А своим передай, чтобы в следующий раз крепко думали перед тем, как на охотника варежки разевать. Я не каждый день в таком хорошем настроении, как сегодня. Всё понял?
— Всё.
— Отлично, люблю понятливых. До связи.
Я изобразил мечом Знак и перенёсся в Давыдово.
Николку Хромонога, который по официальной версии покоился на дне Невы, на самом деле переправил к себе в усадьбу. Не придумав другого места, где он не будет мозолить глаза моим домашним, затащил в подвал. Предварительно связав и заткнув пасть, разумеется. Даниле приказал часов через несколько проверить, как он там. Если будет хорошо себя вести, дать напиться, организовать ведро для отходов жизнедеятельности и снова связать. Дальше я вернусь и буду решать вопрос лично.
Материализовался я у себя в башне.