Железный Феникс 3
Шрифт:
Улу бросает на меня красноречивый взгляд и находит Рах Шана.
— Прости, Рах Шан, — произносит с горечью. — Ты стал первой жертвой моей слабости. Не последней, к сожалению.
Советник слегка кланяется, пряча глаза:
— Это было моё решение, матушка.
Улу тяжело вздыхает, затем её губы трогает лёгкая улыбка.
— Иного ответа я от тебя не ожидала, — произносит негромко. — С сего момента ты тоже волен делать то, что считаешь нужным.
Рах Шан кланяется ещё ниже и голову больше не
— Цеад, — бабушка чуть приподнимается на носилках.
Внук подходит поближе, но его опережает рыдающая Ешиля. Хватает женщину за свободную руку. Первую по-прежнему сжимает Гайла.
— Тебе придётся заново отстроить то, что было разрушено, — Улу вновь откидывается на подушку и смыкает веки. — А всем присутствующим — придётся в этом помочь.
Кхелоты согласно шумят, обещая сделать всё возможное.
— Я исполню свой долг, — церемонно склоняется Цеад.
— Хорошо, — шепчет Улу, не открывая глаз. — Теперь можно и умереть спокойно…
И тут в моих ушах раздаётся вороний грай. А прямо напротив появляется ворон-Азерон — и на полном ходу в меня врезается!
Ну, как обычно. Бог умер, а шуточки остались прежними.
Дальнейшее я наблюдаю будто со стороны, а моё тело будто бы начинает светиться.
— Слушайте, кхелоты, дети и последователи Вороньего бога, — произносит Азерон моим голосом. — Примите мою последнюю волю. Истинно говорю вам: вы — свободны. Нет над вами ни богов, ни демонов. Вы вольны идти, куда угодно, и делать, что вам подсказывает совесть.
Народ ропщет, не слишком довольный открывающимися перспективами.
— Ваш бог умер, — продолжает Азерон, заставляя их притихнуть. — И завещал отныне самим выбирать, кому поклоняться. Выбирайте с умом, ибо вокруг немало тех, кто желает поработить ваш разум, пожрать ваши тела и души.
Да-да. Многим из присутствующих пришлось познать это на собственном горьком опыте.
— Теперь же примите от меня последний дар и запомните этот день навсегда. Прощайте.
Азерон патетически смолкает, затем добавляет, уже в своей ехидной манере:
— А тебе, дочь моя Улу, я скажу так: рано. Ишь, намылилась. Даже не думай!
И грозит пальцем — моим, конечно же!
Сияние, исходящее от моего тела, заливает всё вокруг. Но не ослепляет, а словно обнимает — нежно, будто на прощание. А после — осыпается искрами, похожими на колкие снежинки.
Все медленно приходят в себя, пытаясь осознать божественное откровение. Моё сознание возвращается на законное место. Бабушка Улу шустро усаживается на носилках и в изумлении оглядывается вокруг.
«Там ещё и деревья с кустами все расцвели, — раздаётся вдруг в моей голове. — Видал, как я умею?»
— Корви? — шепчу изумлённо. — Ты теперь ко мне прицепился?!
— Не к тебе, — морщится Рах Шан. — Зачем-то ко мне вернулся. И не зови
«Теперь меня сможет услышать любой, кому я позволю, — хвастается неугомонная божья воля. — Кроме Рах Шана — он будет внимать мне в любом случае. Как тебе такое, советник?»
Красноглазый кривится пуще прежнего. Повезло так повезло, ничего не скажешь. Наверное, открыто радоваться, что выбор Азерона пал не на меня, всё же будет не слишком вежливо.
Следующие несколько дней проходят в хлопотах. Мы помогаем местным жителям разбираться с оставленными прошлой Владычицей проблемами. А открывается их всё больше и больше — словно тянешь из шляпы фокусника бесконечные кроличьи уши.
К вечеру силы остаются лишь на то, чтобы рухнуть в постель.
Но как только у нас появляется свободное время, Гайла изъявляет желание встретиться с матерью. А мы с фейри отправляемся следом.
Когда мы подходим к отведённому под тюрьму дому, охранники радостно приветствуют нас троих.
Ещё бы! Даже если сами они ничего не видели, история о сражении с прикормленной Владычицей тварью и рассказы о нашей роли в спасении их родного острова уже успели разойтись среди всего кхелотского народа.
Ещё и Вороний бог пафоса добавил, будь он неладен.
Зато благодаря такой известности нам не приходится просить ничьего разрешения. Даже на посещение преступницы Мареоны.
Настоящей тюрьмой, впрочем, это место не выглядит — обычный кхелотский дом, даже вполне зажиточный. Есть лишь два отличия: обилие охраны да наглухо закрытые ставнями окна.
Сама женщина заперта в дальней комнате без окон вообще.
Когда мы подходим, из-за двери слышится монотонный голос Рах Шана:
— …должна быть благодарна. В твоих интересах признать вину полностью и смиренно ждать решения старейшин.
Пока Владычица что-то запальчиво отвечает, мы переглядываемся. Стоит ли мешать воспитательному процессу?
Гайла качает головой — ждать подходящего времени она не намерена. Решительно подходит к двери и распахивает её.
— Ну вот, все предатели в сборе, — раздаётся насмешливый голос Мареоны. — Да у меня сегодня просто праздник какой-то.
— Нет, не праздник, — зловеще отзывается Гайла. — Пришла пора тебе за всё ответить, матушка.
Глава 27. Гражданин Кхь
Бывшая Владычица сидит на единственном стуле, а советник нависает над ней всем своим немаленьким ростом.
— Не понимаю, о чём ты, — Мареона складывает руки на груди, будто защищается. — Как можно отвечать за то, что выполнял свой долг?
За время, пока я её не видел, женщина сильно изменилась. Не то чтобы постарела и подурнела. Скорее, поблекла и выцвела, как ткань на солнце.