Железный гром 2
Шрифт:
— Да, и еще, лавка моя работать каждый божий день пока не будет. Открываться мы будем на весь день только один раз в пять дней, — говорил я Папырю, и заодно обращаясь к собравшейся толпе, думая про себя, что хорошо бы кого из полоняников обучить хотя бы счету, чтобы он мог здесь ежедневно сидеть в лавке. — И теперь, в другие дни, ходить ко мне домой за товаром не надо. Повторяю, продавать буду только раз в пять дней и только после предварительного обмена вашего товара на деньги!
Папырь задумался, а собравшийся народ, не описать словами как заинтригованный происходящим все подбивал Папыря совершить покупку, ой как интересно же было!!!
— Покупай Папырь, чего стоишь?
— Давай Папырь, людей только задерживаешь!
— Делай, что Дивислав тебе молвит.
— Беру! — при этом мужик махнул
Я торжественно вручил Папырю деньги. И тут вся собравшаяся вокруг нас толпа, как по команде, бросилась их смотреть, и каждый намеривался их пощупать, понюхать, попробовать на язык. Но проблема в том, что все эти манипуляции намеривался лично проделать покупатель.
— Не замай! — ощерился волком Папырь, пряча деньги. — Вам надо, вон, — указал пальцем в мою сторону, — берите и сами покупайте!
— Это ж, Дивислав, я могу прямо сейчас твое олифа не покупать, а придти за ней через пять дней или позже с вот этим вот? — и он мне, аккуратно, чтобы никто не перехватил, продемонстрировал врученные ему деньги.
— Конечно, Папырь, какие вопросы! Ты эти деньги можешь хоть до осени сохранить. Сейчас весна, олифы мало и она дорогая, а осенью после сбора урожая подешевеет, и на две копейки тогда купишь у меня вполовину больше олифы.
Тут народ взбудоражено зашумел от таких новостей. Папырь под шумок припрятал деньги и быстро уходя, сказал мне на прощанье, собираясь уходить:
— Я тогда, Дивислав, как-нибудь попозже с этими деньгами к тебе приду за олифой.
Возвысил свой голос, чтобы заглушить не умолкавший говор и смех:
— Хорошо, Папырь, но я тебе напомню, что за деньги тебе вовсе не обязательно покупать у меня именно олифу, ты можешь купить любой имеющийся у меня товар. Хоть льняное масло, хоть непромокаемую обувку, хоть кружки, хоть краски, хоть горелку, все, что твоей душе угодно. Главное, чтобы у тебя денег хватило. Открытая спиртовая горелка, как ты видишь, — я указал на ценник, выполненный в виде деревянной таблички, где красовалось число «30» и слово «копеек», а чтобы поняли местные, снизу был выполнен «перевод» — нарисовано тридцать палочек.
От такой новости Папырь опять встал ступором, собравшийся народ тоже примолк, обдумывая услышанное.
— Или вот, заправка к горелкам, — я указал на новый товар, стоящий на прилавке, — одна кружка стоит одну копейку. То есть ты можешь хоть прямо сейчас купить одну или две кружки заправки. По остальным товарам — все то же самое.
Люди снова взволновались и после поспешного ухода Папыря, который, видать, хотел у себя дома получше рассмотреть без посторонних глаз новое платежное средство, народ к моему изумлению в большинстве своем разбежался по домам.
А я, меж тем, со всей невозмутимостью продолжал «веселить» оставшихся, рассказывая вновь и вновь о деньгах и общих принципах купли-продажи посредством денег. А вскоре разбежавшийся народ в большинстве своем явился ко мне, да не с пустыми руками, все как один хотели мне что-то продать и получить взамен копейки.
Как говаривал непомнюкто, процесс пошел… Народ в большинстве случаев получая за свой товар деньги сразу же не покупали мой товар, а оставляли эти деньги у себя и уставившись в них, водя губами и подсчитывая заскорузлыми пальцами количество нарисованных на них черточек самостоятельно определяли их номинал. Арабские цифры и кириллицу, естественно, знало подавляющее меньшинство горожан
Примерно через три часа, моя лавка уже наполовину опустела, и вот, что примечательно, если бы люди не брали за свой товар деньги, а сразу же на них закупали мой товар, то я был бы вынужден или закрыться или резко снизить товарный ассортимент еще пару часов назад. Система реальный товар в обмен на бумажки заработала с первых же часов, но это, наверное, случилось из-за ее новизны и любопытства местных дикарей. Для них эти бумажки сами по себе уже представляли ценность и вызывали интерес.
В полдень заявилось луговское начальство в лице Гремислава, Яробуда, Яролика и присоединившегося
На самом деле, если только мои деньги приживутся, я тогда автоматом превращусь в доморощенную ФРС печатай сколько хочешь бумажек и покупай на них все, что тебе надо! Конечно, это не совсем так будет на первых порах. Количество напечатанных бумажек должно соответствовать по цене количеству имеющегося у меня товара. Но ситуация может измениться и я уже на самом деле превращусь в ФРС печатающую не обеспеченные товаром доллары в огромных количествах и закупая на них во всем мире все им необходимое. Так вот, это со мной произойдет только тогда, когда мои дензнаки начнут самостоятельное хождение у других участников товарно-денежных отношений. Если тот же Папырь на имеющиеся у него деньги приобретет у соседа Карася лодку, а Карась, в свою очередь, например, купит в соседней веси заготовку под лодку-однодревку, а жители той веси тоже сразу не побегут со своими деньгами в мою лавку, а купят за деньги топор у Лысаня, а Лысань раздаст своим сотрудникам вроде Черна «зарплату», а те ее потратят, закупив руду и, например, у того же Карася и его «артели» вяленной рыбы и так далее и тому подобное, то да, я стану прям «человеком-пароходом», то есть «человеком-ФРС» по местным меркам — Ротшильдом, Рокфеллером и кто там еще был, три, пять, десять или сколько их там (?) в одном. Но это все шутки, просто хочу попытаться хоть как-то запустить в нашем племени куда исторически как более прогрессивные, по сравнению с натуральным обменом, товарно-денежные отношения. Получится или нет — без понятия, но попробовать это сделать однозначно стоит!
А ровно через пять дней у моего дома, да спозаранку собралась огромная толпа, пришла чуть ли не половина Лугово, запрудив своими телами все близлежащее пространство. Мне пришлось их малость осадить, вышел и громко им объявил, что лавка откроется, когда солнце появится над верхушками леса, и под недовольное рокотание закрыл за собой дверь. Нашли, понимаешь ли, бесплатное представление!
Вскоре открыл лавку не выходя из дома, изнутри.
Среди прибывшей публики, чуть ли не треть моих покупателей вернулось, но уже без товаров, а сжимая в руках копейки. Чтобы они не толпились все вместе, выстроил их в очередь. Толпа с затаенным любопытством резко замолчала, когда мои первые денежные покупатели с чуть ли не с замиранием сердца протягивали мне деньги и указывали на выставленный товар, который они хотят купить. А когда у них этот товар целиком или его часть, в зависимости от пожелания или платежеспособности клиента, оказывался у них в руках, то они сразу улыбались и чуть ли не со щенячьей радостью радовались непонятно чему, словно маленькие и наивные дети, получившие долгожданную игрушку. Несколько секунд покупатели стояли у прилавка, словно не верили, осмысливая происходящее. Некоторые из них, получив за свои деньги мой товар, убедившись, что все происходит ровно так, как я им и говорил, тут же просили вернуть им их деньги, а сами, подержав товар в своих руках, возвращали его мне назад, сразу же припрятывая свои копейки обратно.
А когда закончились все пожелавшие отовариться за мои деньги покупатели, собравшийся народ, наглядно убедившийся в работоспособности предложенной мною денежной системы, повалил покупать мои товары, тоже, в большинстве случаев ничего не приобретая взамен. В общем, денек выдался веселый, мои накопленные запасы стремительно пустели. Теперь, если честно, я рассчитывал, что с началом сельхоз работ, что должны были начаться со дня на день, весь этот покупательский ажиотаж немножко спадет, иначе нам придется работать в круглосуточном режиме, а самое главное, закончатся семена льна, в столице и в ближайшей округе их просто нет, остался только семенной материал. А отсутствие льняных семян означает остановку по цепочки производства льняного масла, далее олифы, далее масляных красок, далее разукрашенных краской изделий. Хотя, в минувшем шопинге по окрестностям на лошади я привез целую подводу с семенами, но она в связи с открытием лавки и торговли за деньги, таяла с угрожающей скоростью. Но я был уверен, что это все временный эффект. А в долгосрочной перспективе главное, чтобы луговчане, а вслед за ними и остальное племя стали между собой торговать товаром без бартера, а с использованием моих денег.