Железный класс

Николаи Альдо

Бокка. Ерунда!

Амбра. Правда, правда, господин Бокка. Я сама читала. Поэтому возблагодарим небо за то, что живем в цивилизованной стране, где со стариками считаются, предоставляют им бесплатную поликлинику и пенсию.

Бокка. Ну ладно, госпожа Амбра, оставьте, иначе много чего придется вспомнить… И про то, как мы всю жизнь горбатились на эту бесплатную поликлинику.

Амбра. А почему вы не садитесь?

Бокка.

Потому что предпочитаю стоять.

Амбра. Вам больно…

Бокка. Что больно?

Амбра. Сидеть.

Бокка. А почему мне должно быть больно сидеть?

Амбра. Потому что бывает больно сидеть при некоторых недугах.

Бокка. Это не мой случай. (Садится)

Амбра. Что у вас в пакете?

Бокка. Ничего.

Амбра. Я полагаю, вы не станете носить с собой ни для чего пустой пакет… Там пирожные?

Бокка. Ну, пирожные.

Амбра. Для внуков?

Бокка. Нет.

Амбра. А для кого?

Бокка. Пардон, вам какое дело, мадам?

Амбра. Ну, значит, для господина Пальи. (Пауза.) А меня не угостите?

Бокка. Нет.

Амбра. Вы очень любезны.

Бокка. Палье нужно сладкое.

Амбра. От сладкого развивается диабет и портятся зубы.

Бокка. Как его… Палье все равно, потому что у него вставная челюсть. (Пауза.)

Амбра. Скажите, вы собираетесь наконец лечь на операцию?

Бокка. А знаете, вы уже надоели. Только и делаете, что задаете вопросы. Для вас разговор — это сплошные вопросы. Не пойму. Что вам проку в чужих делах? Я же вас никогда ни о чем не спрашиваю.

Амбра. Разумеется. Потому что я сама обо всем рассказываю. Я общительна и по-другому жить не умею. (Пауза.) Вам не стоит бояться операции. Под общим наркозом никакая боль не страшна.

Бокка. Это пока оперируют. А потом?

Амбра. Потом можно привыкнуть. На крайний случай имеются обезболивающие средства. (Смеется.)

Бокка. Не пойму, что смешного.

Амбра. Я подумала: если все муки, на которые обречена женщина, отдать вам, мужчинам, рождаемость резко упадет.

Бокка. А вам приходилось рожать?

Амбра. Нет.

Бокка. Тогда что вы знаете про муки?

Амбра.

Мне хотелось иметь своего ребенка. Но я всю жизнь воспитывала чужих. Они подрастали и уходили от меня.

Бокка. Не жалуйтесь, это к лучшему.

Амбра. Почему?

Бокка. Потому что дети рано или поздно все равно уходят.

Амбра. Ну и что?

Бокка. Я говорю, не жалейте, что своих нет. Вот мужа не было — это жалко.

Амбра. Ни разу, представьте себе, не пожалела.

Бокка. Почему?

Амбра. Потому что вы, мужчины, с возрастом делаетесь такие противные, с вами так тяжело.

Бокка. А вы, женщины, нет, что ли?

Амбра. Вот я, например, полная, не отрицаю. Но я вся полная. А у вас, мужчин, полнота какая-то особенная: отвисает живот, пузо, вы лысеете, но зато растут волосы в ушах, в носу, от вас пахнет чем-то кислым, и вы становитесь ни рыба ни мясо. Потому что теряете мужественность.

Бокка. Ага. А вы, значит, женщины…

Амбра. Да. Мы, женщины, сохраняем нашу женственность.

Бокка. Хм! Не сказал бы. (Встает и вновь принимается расхаживать.)

Амбра. А знаете, вы большой нахал. (Пауза.) Зачем вы опять встали?

Бокка. Затем, что не хочу больше сидеть.

Амбра. Из-за своего недуга?

Бокка (вновь садится). Уж не одолел ли вас этот недуг, коли вы так печетесь о нем?

Амбра. А вот и господин Палья.

Входит Палья, очень бледный. Шатаясь, с трудом добирается до скамьи и обессиленный падает на нее.

Господин Палья, что с вами?

Бокка (ничего не заметив из-за своей слепоты). Эй, друг мой хороший! Может, поздороваемся?

Амбра. Вы не видите, ему плохо!

Бокка. Плохо? Эй, отвечай, тебе плохо? Как тебя, Палья, отвечай!

Амбра. Да тише вы, ему трудно говорить, оставьте его.

Бокка. Нет, это вы его оставьте и не трогайте больше.

Амбра. Давайте позвоним, вызовем «скорую помощь». Он бледный как смерть.

Бокка (в испуге). Палья, Палья, скажи что-нибудь.

Амбра. Что с ним?

Бокка. Он весь в холодном поту.

Амбра. Надо вызвать «скорую».