Железный Лорд. Воитель
Шрифт:
Именно на «Стервятнике» я ходил в патрули, которые стали для меня чуть ли не единственной отдушиной во время службы на Вергин-4.
В патруль наше звено ходило втроем, максимум вчетвером. Мех одной из воительниц нашего звена – Макры – постоянно выходил из строя. То отказывали ноги, то отключался реактор, то начинал сбоить контролер метамышц, которые приводили в действия конечности роботов.
Короче говоря, ее мех напоминал старика, которого постоянно мучали старые раны и болезни. Однако его пилота это ничуть не заботило: Макра, как и большинство местных воителей, пристрастилась к
Также в патруль практически никогда не ходил наш лидер – лейтенант Грилл. Он ссылался на занятость, так как являлся исполняющим обязанности командира гарнизона. Но сколько раз я наведывался в штаб, ни разу не видел его за работой: он был или уже пьян, или еще мучался похмельем.
Так что чаще всего в поход ходили втроем: я, еще один молодой воитель Малок и пожилая воительница Ксанья.
Из всего гарнизона воителей только эти двое мне были хоть как-то симпатичны. Ксанья была молчаливой и тихой, не принимала участия в популярных среди гарнизона возлияниях и чаще всего ее можно было увидеть в ангарах мехов, где она возилась со своим «Стражем», точно такой же машиной, на которой учился я.
Я частенько помогал ей с ремонтом, так как неплохо знал особенности этого меха, а она иногда делилась своими знаниями, ведь Ксанья была опытным воителем и много чего знала и о мехах, и о методах сражений на них. Так что я почерпнул от нее несколько пусть и незначительных, но полезных знаний и умений.
Что касается Малока, то появился он тут немногим раньше меня. Было видно, что на Вергин-4 ему не нравится так же, как и мне. Он строчил одно прошение о переводе за другим, но пока что безрезультатно.
Впрочем, как ни крути, он был из простолюдинов, и ему тут не было так уж плохо, как мне. Это я здесь был один.
Моя шапра для многих стала эдаким бельмом на глазу, словно бы была напоминанием их никчемности. Первое время я частенько попадал в неприятности из-за нее, слушал шутки и насмешки в свою сторону, но все это я пропускал мимо ушей. Один пьяный идиот, ухмылявшись и тыкав в мою шапру, пытался вызвать меня на поединок чести, при этом он даже рыцарем не являлся. Он попросту не имел право такое требовать. Собственно, я должен был его прирезать на месте. Выхватив шапру, я мгновенно нанес ему глубокую рану на руке, подрубил ногу, заставив встать на колени. Еще несколько мгновений – и точный удар в шею, сердце или глаз прервал бы его никчемную жизнь. Однако его более разумные товарищи поняли, что происходит, и успели утащить кретина, не забыв принести мне извинения. Этим они спасли своего дружка, а мне дали возможность не убивать его, хотя я должен был согласно дворянскому неписаному кодексу чести поступить именно так. Тем не менее извинения были принесены, и это давало мне возможность действовать на собственное усмотрение – я его помиловал.
И дело тут вовсе не в моем малодушии, боязни забрать жизнь или еще чем-то подобном: я не стал раздувать историю, понимая, что убийство никчемного пьяницы не сделает мне чести, а наоборот, лишь навредит.
После того случая шутки вокруг моей шапры поутихли. Они или
Еще одной отдушиной для меня здесь были сообщения с Тирра. Их присылала мать.
Конечно же, она маскировалась. Если бы оператор из центра связи увидел графиню, а ее в лицо знал, как мне кажется, каждый житель графства, это доставило бы мне массу проблем. И мать это тоже понимала, поэтому в видеосообщениях она использовала специальные голографические маски и со мной говорила совершенно незнакомая мне женщина, но глаза и голос принадлежали матери.
Еще в детстве мы придумали с ней специальный шифр, который никто кроме нас не понимал, и она в своих сообщениях с помощью этого шифра рассказала о том, что происходит на Тирре и в графстве в целом.
Я узнал, что моя выходка на суде Испытания уже аукнулась отцу – рыцарь Коннор Штерн бросил вызов дому Кракалис и одержал победу. Естественно, барон Кракалис был в ярости и собирался свою собственность вернуть. Пока что конфликт между домами Кракалис и Штерн ограничивался небольшими стычками, но я был уверен, что очень скоро они могли перерасти в войну, которая доставит массу неприятностей моему отцу.
Сожалел ли я об этом? Нет… Пусть меня назовут эгоистом, но война между двумя домами рано или поздно должна была начаться. Кто знает, что сделали бы Штерны, если бы Коннору не позволили стать рыцарем. Еще и каким образом… буквально отобрав у него титул, опозорив!
К тому же барона Кракалиса, как и всю его семейку, я недолюбливал. Это были скользкие и подлые люди, и я всегда недоумевал, как отец вообще может вести с ними дела: при первой же возможности они ударят в спину.
Короче говоря, благодаря матери я был в курсе политической жизни графства. Жаль только, что сам не мог отправить ей полноценное сообщение, ограничиваясь текстовыми сообщениями в стиле «жив, здоров».
В один прекрасный день я получил уведомление, что мне нужно явиться в центр связи и получить свое сообщение.
Я поспешил это сделать.
– Воитель Лэнгрин, – сказал я дежурному оператору, – мне было отправлено сообщение…
Оператор должен был скопировать его на разовый носитель и отдать мне.
– Но Ваше сообщение уже скопировано на носитель и удалено из общей базы, – заявил оператор.
– Кто его забрал? – сказать, что я удивлен, означало не сказать ничего.
– Ваш друг…
– Какой еще друг? – мое терпение начало подходить к концу, и я схватил оператора за грудки, приподняв с кресла.
– Воитель Калил, – пробормотал оператор, – сказал, что Вы его попросили…
Вот же черт. Калила я знал – мерзкий тип. Он наводил свои порядки на базе, сбив себе некое подобие банды – вместе с ним всегда ошивались двое припевал. Их развлечением было найти себе жертву и затем изводить ее, глумиться и издеваться. Похоже, этот недоумок решил новой жертвой выбрать меня.
– Вы должны знать, что личные сообщения нельзя передавать кому-либо кроме адресата, – процедил я сквозь зубы и отпустил оператора. Он от неожиданности рухнул в свое кресло и чуть было не перевернулся.