Железный рассвет
Шрифт:
— Могу предложить с полдюжины возможностей, — устало сказала Рашель, в упор глядя послу прямо в глаза, пока та не моргнула. Можно, конечно, прибегнуть к услугам судового хирурга, но, думаю, сработаем по плану «А».
— Какому?
— План «А» — это игра в наперстки. — Рашель поставила стакан. — Мы допускаем, что наши неизвестные, но высококомпетентные убийцы тоже хорошо информированы. В таком случае они либо знают, либо предполагают, что вас могут предупредить, вот почему Джордж выступает в роли наперсточника. Стадия «ноль» — услать доктора Бакстера за пределы планеты туда, где — мы точно должны быть уверены — убийц нет. Вы же будете появляться в общественных
Элспет смотрела на нее с ужасом, словно встретила психопата с суицидальным синдромом.
— Сколько ж вам платят за такую работу? — спросила она. — За всю свою жизнь я наслушалась множество безрассудностей, но такого безумнейшего… — Она покачала головой.
— Я стараюсь не ради денег, — пробормотала Рашель. Ответственность. Неверный шаг — и почти миллиард человек погибнут. Она посмотрела на площадь. — Я была здесь около десяти лет назад. Вы когда-нибудь ходили в музеи?
— О да! В Имперский музей Мира и Народный дворец Суда, — ответила Элспет. — Очарована. — Она постучала по широкому перстню с печаткой, и на нем мигнуло маленькое пятнышко сапфира.
— У этого народа, на мой взгляд, замечательная история, более насыщенная событиями, чем можно подумать. — Она остановила на Рашели задумчивый взгляд. — А знаете, у них было больше мировых войн, чем на Старой Земле.
— Имею весьма смутное представление, — сухо ответила Рашель, наспех пробежав три тысячи страниц местной истории во время своей первой командировки сюда много лет назад. — Ну и каковы же музеи сейчас?
— Грандиозно. В этом месяце открыт самый широкий показ региональных погребальных одеяний, нечто вроде выставки раз в десятилетие. — Говоря чуть медленнее, Элспет продолжила: — Существует галерея, рассказывающая о завоеваниях, давших возможность Восточной Империи уничтожить врагов и взять за горло оставшихся независимых владельцев рогов изобилия. Очаровательный материал.
— И ничего о массовых захоронениях, так понимаю, — заключила Рашель.
— Нет. — Посол покачала головой. — Лишь белые пятна на карте Северной Трансильвании.
— Ага. — Рашель кивнула. — Они еще не дозрели, чтобы говорить об этом в открытую.
— Протяженность жизни — протяженность амнезии. Требуется долгое время для признания преступлений, если преступники еще играют активную роль в руководстве. — Элспет допила свой напиток и, отведя взгляд, тихо спросила: — Зачем вы сюда приезжали?
— Комиссия по военным преступления. Предпочитаю не затрагивать эту тему. — Рашель сделала последний глоток. — Мне лучше вернуться к себе и начать подготовку. — Заметив выражение лица посла, пояснила: — Извините,
На мгновение она ощутила себя мучительно старой: чувствовалась каждая минута возраста — протяженности, каковую человек вынести не в силах, не научившись игнорировать ее время от времени. Рашель взяла за правило пересоздавать свою жизнь каждые тридцать лет, заставляя себя приобретать другие привычки и отношения, заводить новых друзей, сохраняя, однако, основное ядро личности. Яркая вспышка гнева, направленная против людей, умудрившихся сотворить подобное в Северной Трансильвании около века назад. Рашель недавно уяснила: от музеев ее мутит, они физически отвратны с их описаниями ужасов и зверств, замаскированными под историю или, хуже того, с бойкими отговорками и отказом посмотреть правде в глаза — особенно когда весь этот кошмар переживаешь лично.
— Похоже, — Элспет покачала головой, — здесь для вас существует нечто большее, чем вы показываете.
Рашель мрачно улыбнулась в ответ и шмыгнула носом.
— Вы проницательны. Я упоминала, что моя работа некоторым образом связана с обезвреживанием бомб. Но можно назвать более точно: я занимаюсь отменой истории.
— Отменой? — Посол нахмурилась. — Звучит явно по-ревизионистски.
— Я имею в виду отмену тех событий, которые создали места вроде Имперского музея Мира. — Она посмотрела на Элспет. — Ясно?
Посол Морроу ответила прищуром глаз.
— Считаю ваши амбиции весьма похвальными, — медленно выговорила она. — И мне хотелось бы узнать о вашем опыте здесь побольше.
«Нет, только не прямо сейчас. Я не хочу лишиться обеда», — с цинизмом мысленно ответила Рашель.
— Так почему бы вам прямо здесь не согласовать с Виллемом время нашей будущей встречи, чтобы было удобно обеим.
— Так и сделаю. — Рашель кивнула. — Будьте осторожны.
— Буду, — ответила Морроу, вставая и снимая жакет. — Вы тоже, — импульсивно добавила она.
Охранники и секретарь последовали за ней к выходу, последний смотрел на Рашель с недоверием, пропуская свою госпожу к выходу.
Они растворились в толпе, а Рашели принесли основное блюдо. Ела она медленно, мысли разбегались. Интересно, что скажет Мартин?
— Нет, ты это не серьезно!
Рашель редко доводилось видеть его таким возбужденным, она сказала ему:
— Почему? С чего ты принял это за шутку?
— Я… — Он расхаживал взад-вперед — плохой признак. — Я… нет.
Ага, признак реализма.
— Мне просто это не нравится, особый смысл вкладываю в не и нравится.
Мартин стоял к ней лицом, спиной к настенному экрану прогулочной палубы: находясь почти вровень с горизонтом планеты, Мартин смотрелся выходящим прямо из атмосферы.
— Пожалуйста, Рашель, скажи, что все не так плохо, как звучит.
— Мартин, если б я собиралась себя убить, не нашла бы способа проще?
— Нет, но я думаю, твое чувство ответственности, — он заметил, куда шагает, раньше, чем это сделала Рашель, и, увернувшись, избежал столкновения с экраном, — может привести тебя к работе по оперативному сдерживанию, которая совсем не обязательна. — Он остановился перевести дух. — Уф. Учить тебя я не намерен. Это твоя специализация. — Он сказал это с таким тревожным взглядом, что не мог не растрогать ее. — Уверена в безопасности?