Железный замок
Шрифт:
Бойцы лениво разбирали тюки, в которых оказалась одежда. Табас пока не обращал на них внимания, прислушиваясь к тому, что говорит напарник.
— Твои люди — говно, и наше предприятие полностью провальное. Если всё это, — обожжённый наёмник указал в сторону еле шевелившихся людей, — лучшее из того, что ты смог найти, то просто отойди подальше в лес и застрелись. Сохранишь несколько десятков жизней, в том числе и мою.
— Так сделай мне из этого говна бойцов! — усики над верхней губой Айтера встали дыбом. Он не уступал Ибару в плане ярости и также хотел его пристрелить. — Я за этим тебя вытащил!
— За
— Да! — сказал Айтер громким «кричащим» шёпотом. — У них есть все предпосылки, они прошли армейскую подготовку и уличные… Скажем так, переделки. Нужно только напомнить, немного поднатаскать, и всё будет в ажуре. Ибар, всё полностью в твоих руках: либо ты успеешь — и мы пойдём с подготовленными людьми, либо не успеешь — и мы выберемся с этим… Говном, — последнее слово, сказанное тише других, Табас не услышал, а прочитал по губам и усмехнулся.
Да, команда, подобранная для экспедиции, выглядела хуже некуда. Неуклюжие, несобранные, слишком молодые и чересчур старые, некоторые с тюремными татуировками — в каждом из двух десятков человек было что-то, категорически Табаса не устраивавшее, и он не пошёл бы с этими людьми даже в магазин за пивом. Не бойцы — сброд. Даже хуже Вольного Легиона, потому как наёмники, хоть и были больше бандой, нежели армией, недостатком подготовки не страдали. В тренировочных лагерях гоняли до седьмого пота, вбивая необходимые навыки так, что те становились рефлексами.
— Ложись!!! — резкий хриплый крик вывел Табаса из задумчивости. Молодой наёмник тут же рухнул на пол, ещё в полёте прикрывая голову руками. Резкое сотрясение от удара о кафельный пол, боль в сбитых локтях, напряженное ожидание взрыва, приоткрытый рот — чтобы не повредить уши…
Лишь спустя пару секунд до него дошло, что вокруг тихо. Табас приподнял голову и недовольно посмотрел на Ибара, чувствуя себя обманутым. На пол вместе с наёмником повалились лишь три человека, остальные же опускались медленно и неторопливо: приседали на корточки, упирались руками в пол, берегли локти и колени от удара. Ибар стоял рядом с Айтером, презрительно скривив остатки губ.
— Вот о чём я тебе говорил, — он указал на Табаса. — Он выжил. И эти трое выжили. А вот те, что не упали в первые полсекунды, — трупы, — наёмник повернулся к своим подчинённым.
— Встать! — скомандовал он, и неуклюжие вояки Айтера поднялись на ноги. — Вы трое — молодцы. Остальным — пять кругов вокруг базы до завтрака. А пока — переодеваться и строиться. Даю пять минут. Не уложитесь — добавлю ещё круг.
Табас вопросительно посмотрел на Ибара, но тот отрицательно покачал головой.
Люди торопливо развернули песочные футболки и куртки, разложили рядом какое-то тряпьё. Мелькнули хорошо знакомые белые брюки, и Табас оживился. Через отведённые пять минут перед ним стоял строй гвардейцев Дома Адмет.
— Ярлыки на пол не бросайте! — прикрикнул Айтер, видя, как один из бойцов сорвал с комплекта формы бумажку, на которой было написано его имя. — Ну как? — посмотрел на Ибара наниматель. — Не напрасно портные всю ночь работали?
Обожжённый скривился пуще прежнего и помотал головой.
— Сейчас-то что? — возмущённо спросил Айтер.
— Не похожи.
— Что значит не похожи?!
— А то
— Ага, уже в одежде, — набычился наниматель.
— Покажите. Ты! — он подошёл к одному из бойцов — огромному детине с затейливой цветной татуировкой во всю правую руку.
Амбал показал Ибару новенькую красную книжечку с фотографией. Табас, подошедший вместе с Ибаром, почуял, как от неё пахнет типографской краской. Обожжённый пролистал её и вернул.
— Работа хорошая. Но тоже не то.
— Да что не так-то?.. — вспылил Айтер. — Ты можешь объяснить по-человечески?
Однако Ибару слишком уж нравилось издеваться над нанимателем.
Он проигнорировал вопрос, отдал татуированному удостоверение и сказал:
— Отставить пять кругов до завтрака, — сказал Ибар и добавил специально для преждевременно обрадовавшихся: — После отбоя побежите. Хватайте с собой второй комплект шмоток, снаряжайтесь и надевайте броню. Даю полчаса на то, чтобы перекурить и умыться, потом строимся у ворот. Разойдись! — вояки создали возле оставшегося баула толкотню, на которую Ибар смотрел с выражением глубочайшего омерзения, шустро разобрали вещи и разбежались, а Ибар, выудив ещё два комплекта с именем «Табас», передал их напарнику со словами:
— Переодевайся в Адметовское. Броню я тебе выдам.
Табас быстро преобразился, сбросил гражданскую одежду на диван, рядом с рыжим дождевиком, и подумал, что этим тряпкам, похоже, суждено пролежать тут целую вечность.
Форма оказалась великовата.
— Вот тебе — верю, — сказал Ибар, осмотрев Табаса с головы до ног. — Айтер! Вас тоже касается, переодевайтесь.
Солнце уже показалось из-за горизонта, когда группа построилась перед Табасом и Ибаром в ожидании команд. К снаряжению было не придраться: форма, обувь, головные уборы, броня, пояса с подсумками — всё было точно таким же, как у настоящих гвардейцев, но что-то портило весь образ — как у ополченцев, по которым за километр было видно, что форму они одели несколько дней назад.
— Строимся в колонну по два. Я и Табас — впереди, Айтер сразу за нами.
Юноша удивился тому, как уверенно Ибар командует нанимателем, но, пораскинув мозгами, решил, что это хорошо. Чем меньше Айтер лезет туда, в чём не смыслит, тем больше шансов остаться в живых лично у Табаса.
Миновали территорию базы, которую наёмник смог, наконец-таки, нормально рассмотреть. Повсюду ящики, контейнеры, техника, рельсы, строения — функционирующие и заброшенные. Сновали тут и там сонные рабочие в оранжевых жилетах и изредка проходили охранники в сером камуфляже. Через открытые ворота выползал наружу электровоз, тянувший за собой вереницу вагонов.
— Что здесь вообще такое? — спросил Табас, обернувшись.
— Моя база, — ответил ему Айтер. — Склады, мелкие производства. Что-то вроде чулана.
— Большой, однако, чуланчик, — улыбнулся юноша.
— Что поделать… — пожал плечами наниматель. — Какая компания была, такой и чулан.
— Была?..
— Ага. Жаль, что всё погибло. Теперь распродаю последнее, закрываюсь и ухожу.
— А как же?.. — насторожился Табас, вспомнив, что его матери пообещали пожизненную пенсию, а Ибару — гонорар.