Жёлтая линия
Шрифт:
— Куда все рвутся, Щербатин? — подал голос я. — Начинается раздача завтрака?
— Начинается раздача рабочих мест. — Щербатин, кажется, был зол на меня. — И все это знают, уже выяснили. Все, кроме тебя, — почему? Неужели ты такой валенок?
— Да, я такой.
— Соболезную. Тогда можешь не торопиться и вообще не вставать в очередь.
Достанется отбивать шлак в подземных печах или выгребать какую-нибудь химическую дрянь. Получишь свое первое холо — зато угробишь здоровье.
Зона отдыха представляла собой очень обширное пространство, огороженное забором метров в шесть высотой. Внутри — деревья, скамеечки, травка. Кое-где в траве белели использованные одноразовые носки.
Никто, однако, не разглядывал травку, все рвались к маленьким окошечкам в стенах. Царил полный кавардак, многие пробивали путь к окошечкам локтями и кулаками. Впрочем, через какое-то время из толпы начали вырастать хвосты очередей, однако у стены все еще бился серый человеческий прибой.
— Ну, вот… — пробормотал Щербатин. — Теперь стоим.
Перед нами колыхалось еще человек двести пятьдесят, а то и больше. И я бы не сказал, что очередь двигалась очень энергично. Мы несколько минут простояли, и я лишь переступил с ноги на ногу. Я чувствовал, что и Щербатин начал нервничать.
— Утешает одно — мы не последние, — с оптимизмом сказал он.
В самом деле, за нами уже выстроился длинный хвост, и он то и дело прирастал. Тут вдруг на стенах зажглось несколько больших экранов, и нам начали показывать обещанные “прямые трансляции”.
Изображение было слишком бледным и нечетким. Мне удавалось разглядеть то какие-то дома-башни, то морские волны, на которых катались изогнутые лодочки, то дороги, по которым мчались машины. Никакая это была, конечно, не трансляция.
Больше всего походило на плохонький рекламный ролик для туристов.
— Щербатин, — тихо позвал я. — Погляди: вон к тому окошечку всего несколько человек.
— Я знаю, — кивнул он. — Это вербовочный пункт военного ведомства.
Некоторые соглашаются — там можно заработать третье холо всего за четыре-пять периодов.
И, заметив мой вопросительный взгляд, он потряс головой.
— Нет, Беня, нам туда не надо. Там война.
— А куда нам надо, Щербатин?
— Посмотрим, что предложат. Подожди-ка…
Он отошел и поймал какого-то доходягу, который с очень довольным видом выбирался из толпы. Похоже, ему в числе первых удалось пробиться к заветному окошечку.
Они несколько минут разговаривали, я не расслышал ни слова. Наконец Щербатин вернулся.
— Ничего особенного, конечно… — Он развел руками. — Экваториальные плантации, прокладка дорог, шахты, уборка отходов. И все у черта на куличках.
Ладно, подберем что-нибудь по вкусу. Главное, чтоб
— А дальше? — безучастно спросил я.
— А дальше — первое холо.
— И что?
— Ты так ничего и не понял? Первое холо — это все равно что московская прописка для жителя какой-нибудь Нижней Усрани. Цивилизация! Гарантированный жизненный уровень. Любая работа, любые развлечения. Общество!
— А я смогу работать поэтом?
— Вот же кретин… — с досадой вздохнул Щербатин. — Сможешь, успокойся.
Я посмотрел на небо. Оно было белым, чуть желтоватым. Ни облаков, ни солнца. Очередь не двигалась. Щербатин сначала стоял спокойно, потом начал притоптывать, потом — вертеться, глядя по сторонам. Наконец он сказал:
— Постой, я погляжу, чего тут еще есть.
Я бы и сам с удовольствием погулял, посмотрел, что где есть. Но он первым догадался — что ж поделаешь?
— Да, вот еще! — вспомнил Щербатин перед уходом. — Если кто спросит, откуда ты, — не вздумай заводить насчет Земли, Луны, Солнечной системы…
Никому тут это не интересно. Говори: нижний сектор, восьмое удаление. А лучше вообще молчи.
Откуда он все знает? Вроде сидел рядышком, ни с кем не разговаривал — а все знает. А я — нет. Всегда у меня так.
Жутко хотелось сунуть руки в карманы, но на робе не было карманов.
Насколько я понял, мне — человеку-нулю — не полагалось иметь ничего такого, что можно положить в карман. А значит, и карманы иметь незачем.
За то время, пока мой приятель где-то гулял, мне удалось приблизиться к окошечку шага на три. Да и то я не уверен, что людей передо мной стало меньше.
Скорее всего просто очередь чуть деформировалась.
Мне это все, конечно, надоело. Терпеть не могу очереди, да и кто их любит?
К тому же я все еще скверно себя чувствовал после холодной ванны. Так и тянуло сесть на травку, закрыв глаза. Но никто не садился, и приходилось кое-как держаться на ногах.
“А может, ну их к черту? — подумал я. — Уйти из этой сволочной очереди, полежать где-нибудь, отдохнуть. А потом прийти, когда народ рассосется. Что достанется — то и достанется”.
Я не успел додумать эту мысль до конца, потому что наконец вернулся Щербатин. Он шел не торопясь, вразвалочку, с очень довольной физиономией.
— Что бы ты без меня делал, Беня? — снисходительно проронил он. — Ну все, хватит тут топтаться. Идем обедать. Я уже все устроил.
— Что ты устроил, Щербатин? — спросил я, вышагивая вслед за ним вдоль забора.
— Пищевые разработки. Три дня пути. Меньше года по-нашему до первого холо.
Правда, отправляемся уже завтра.
— А восстанавливаться?