Желтая маска
Шрифт:
— Здесь будет новый микрорайон, — сказал я Круму, заметив его недоумение. — Однажды у нас в гостях был дядя Ставри Недялков, папин знакомый архитектор из проектного бюро…
Мой друг продолжал недоумевать.
— Крум! — возмутился я. — Будь внимательней.
Тот ответил:
— Кажется, я даже слишком внимателен! Смотри: там, где зеленая телега, стоят ворота с номером 92.
— Ну и?
— Ну, а дальше вообще нет никаких ворот.
Увлекшись объяснениями, я не заметил
Мы побежали к телеге.
— Жалко! — сказал Крум и пригладил волосы, торчащие на его голове.
Перед нами простиралось голое поле с редкими засохшими сорняками, среди которых разгуливал только один осел. У него, видимо, был полдник.
— И-а-а! — приветствовал он нас.
Говорить с ослом было не о чем: мы все-таки детективы, а не пастухи. Но с людьми поговорить следовало.
— Э-ге-гей! — крикнул Крум.
В дверях крайнего дома показалась девочка. Наверное, мы ей были очень интересны, потому что она вперила в нас любопытный взгляд. Я спросил у нее:
— Улица дальше не продолжается?
— Не-е, — проговорила она.
Над низким соседним забором появилась тетка в белой косынке.
— Ко-ко-ко… — начала она, как курица.
А потом продолжила:
— …ко-кого ищете?
— Старшину милиции Йордана Коцева! — быстро ответил Крум.
Продолжая заикаться, тетка с трудом рассказала нам, что знает нескольких милиционеров, но ни один из них не носит фамилию Коцев и не живет на этой улице. Она хотела объяснить нам еще что-то, но мы не дослушали до конца — требовалось найти более знающих людей.
— В участок! — скомандовал я.
Детектив номер два последовал за мною с тем же трепетным чувством, какое бушевало и в моей груди. Это чувство помогло нам преодолеть обратный путь намного быстрее.
В здании милиции мы застали двух человек: сержанта у входа и капитана, сидящего к нам спиной. Я подождал, пока успокоилось дыхание, приблизился и скромно опросил:
— Старшина Йордан Коцев здесь?
— Кто-кто? — ответил мне старшина тоже вопросом.
Я повторил имя и фамилию старшины. Вышло, что сержант о таком милиционере не слыхал. Крум решил ему помочь, описал внешность нашего знакомого, подчеркнул несоответствие между густыми бровями и тонкими усиками, сосредоточил внимание на его животе, но результата не было. В довершение всего сержант начал смотреть на нас как на людей, отвлекающих его.
— Ваши фамилии? — строго спросил он.
Капитан, писавший до сих пор что-то в своем блокноте, быстро обернулся:
— Оставь их. Случай мне известен.
А когда мы пошли, он, полагая, что мы уже не слышим его,
— Надо принять меры.
Крум был очень зол.
— В результате — только бессмысленная трата энергии, — ворчал он. — Представь себе, что старшина какой-нибудь наш разведчик, который оделся как обыкновенный милиционер, чтобы ввести в заблуждение любопытных. И представь себе, что его прислали из Софии, а мы, вместо того чтобы помогать, мешаем ему.
— Представь себе, что я начинаю догадываться о другом, — сказал я и подвел Крума к нашему почтовому ящику.
— Что ты на него так уставился? — спросил Крум.
— Открой — увидишь. В нем лежит зеленоватый конверт с надписью: «Александру Александрову-младшему»!
Крум посмотрел на меня уважительно — там в самом деле был такой конверт.
Я завел друга в подъезд. Здесь было не так светло, как на улице, но мне хотелось прочитать письмо без свидетелей. Нервно вскрыл конверт. На знакомой желтой карточке на этот раз было написано:
«Саша, милиционер КоЦев — фикЦия! Занимайся своими уроками.
С почтением — твой доброжелатель».
— Ты все понял? — спросил я прерывисто, потому что горло у меня пересохло.
— Все… Кроме слова «фикция».
— Фикция — это то, что не существует, чего на самом деле нет.
— Как это нет, когда мы вчера целых пятнадцать минут разговаривали с этим человеком! Или скажешь, это был дух?
— Не скажу…
— Тогда что же?
— Сначала ущипни меня.
— Зачем?
— А тебе известно, что я из тех, кому приключения снятся?
— Известно.
— Если это сон, то пусть он продолжается, чтобы завтра я рассказал тебе все до конца.
— А если не сон?
— Тогда необходимы срочные и самые серьезные меры, а иначе…
Крум добросовестно ущипнул меня.
— Ой! — взревел я.
— О-ой! — повторило эхо на лестнице.
Мой друг стал извиняться в самых нежных и сочувственных выражениях. Он, видите ли, тоже думал, что ему все это снится, и потому перестарался. Если я буду настаивать, он разрешит мне тоже ущипнуть его.
— Глупости! — сказал я с достоинством. — Я не только не сержусь на тебя, а напротив, я даже очень доволен. Опыт подтвердил, что приключение — настоящее!
— Что же нам теперь делать?
— Придумаем…
— Трудно, Саша. Врагов, оказывается, целая банда!