Желтый саквояж
Шрифт:
– Панове! – Волк как раз закончил разворачивать сложенную гармошкой карту. – В наши руки попали чрезвычайно важные документы. Друзья! Если б вы только знали, какое большое дело вы сделали!
– А скажите, что там? – осторожно поинтересовался Змий.
– О, да тут!.. – Волк начал аккуратно складывать бумаги назад в контейнер, одновременно произнося вслух: – Политическое положение… Численность воинского контингента… Пути сообщения… Ошибки советской власти… Национальный вопрос… Настроения всех слоёв общества…
Он умолк, закрыл контейнер и торжественно объявил:
– Друже
– Как это?.. – Смерека и Змий радостно переглянулись. – Невже проголошено? [173]
– Так, друзья. Я понимаю вас, я и сам… – Волк как-то странно смутился и, на секунду отвернувшись, закончил: – Да мы закладываем основы нашей Державы!
172
Украинский уряд – Украинское правительство.
173
Неужели объявлен.
Сосновый лес был пронизан солнечными лучами. Идущие наискось то широкие, то узкие световые полосы, проходя сквозь кроны, терялись между стволами, а достигшие земли высвечивали неровные пятна коричневатой прошлогодней хвои.
Заброшенной лесной дорогой, такой узкой, что ступицы колёс чуть ли не сдирали кору с деревьев, катилась бестарка. Позванивала сбруя, фыркали лошади, и время от времени скрипел под ободьями мелкий песок плохо накатанной колеи.
В повозке, сидя тесно, плечом к плечу, ехали Вепш и Вепшик. На этот раз упряжкой правил поручик, а майор, вольготно откинувшись на обмотанную сыромятным ремнём спинку сиденья, безмятежно глядел по сторонам.
Здесь, в наполненной хвойным запахом тишине соснового леса, ничто не напоминало о войне. Где-то там остались и кусты бомбовых разрывов, и грохот артиллерийских выстрелов, и хлёсткая трескотня, вспыхивавшей то тут, то там винтовочной пальбы.
Казалось, мир снова возвратился к своим истокам, где все живут в согласии между собой, пользуясь благословенными дарами природы. Однако из этого умиротворённого состояния задумавшегося Вепша вывел неожиданный вопрос поручика:
– Скажите, пан майор, мы столько усилий потратили, чтобы найти этот саквояж, а вы взяли и вот так, запросто, отдали его. Почему?
Вепш долго молчал. Казалось, он вообще не собирается отвечать на этот вопрос, но майор ответил, причём обратился к поручику не по чину, а по имени, что делал чрезвычайно редко, только когда хотел подчеркнуть особую доверительность разговора.
– Видишь ли, Владек, этот саквояж изначально должен был попасть к немцам.
– Как это? – от неожиданности поручик даже придержал лошадей, но тут же, спохватившись, энергично встряхнул вожжи.
– А так, – принялся объяснять майор. –
Вепшику наверняка вспомнилось начало войны, и он с сомнением покачал головой:
– А это было возможно?
– Вполне, – подтвердил майор. – Этого немцы как раз и опасались, а мы могли, удерживая позиции, достаточно долго ждать англо-французского наступления.
– Чем же в этом мог помочь саквояж? – удивился Вепшик.
– Там была карта с неверной концентрацией войск, ложный план предполагаемых действий и для достоверности, ряд документов.
– Зачем? – пожал плечами поручик. – Считаю, немцы всё равно бы дознались что там и как.
– Безусловно, – согласился майор. – Но на это надо время. А на войне, особо маневренной, каждый день дорог…
– Ладно, – Вепшик немного подумал. – Согласен. Но зачем этим-то отдавать было?
– А эти, Владек, к сожалению, теперь тоже сила, и выяснить их возможности нам надо. Тем более, ясное дело, они тоже искали саквояж.
– Боюсь, неладно вышло, – заметил Вепшик. – Энкавэдисты, как назло, нагрянули…
– Ничего, – обнадёжил поручика Вепш. – Задел есть, а «этими», как ты говоришь, мы ещё займёмся…
– Это что ж, русские, немцы, а теперь ещё и националисты? – заключил Вепшик.
– Да, Владек, – вздохнул майор. – Так сложилось, что эти земли издавна были спорные…
Лес кончился, обрезанный как по линейке, и дорога, до этого петлявшая между сосен, прямиком пошла через поле. Бестарка выехала на открытое место, и майор, оглядевшись кругом, вздохнул:
– Благодать-то какая… Вроде и войны никакой нет…
– А это? – Вепшик задрал голову вверх.
Высоко в прозрачной синеве неба, оставляя за собой чуть заметный инверсионный след, летел самолёт-разведчик.
– Немец, наверное, – предположил майор, и всё его недавнее благодушие враз исчезло. – Далеко прорвались…
– Да, по всему выходит, война с русскими будет долгой… – поручик вздохнул и вслух выругался.
– Всё равно, – как бы передавая уверенность подчинённому, твёрдо сказал майор. – Зарвались немцы и войну проиграют…
Не ответив, Вепшик встряхнул вожжами, упряжка пошла рысью, и за бестаркой потянулся длинный хвост пыли…
Часть вторая
Выбор
Дымная туча висела над опустевшим городом. Было ясно, что улица Легионов и дома вдоль Киевского шоссе продолжают гореть, а на другой стороне пойменного луга ещё продолжался бой. Там вразнобой стреляли пушки, и их снаряды то и дело рвались на улицах, разрушая уцелевшие после жесточайшей бомбёжки полуобгоревшие здания.
В одном из таких чудом уцелевших домов, от страха забившись под подоконник, прятался милиционер Зяма Кац. Вид у него был плачевный. Правый рукав гимнастёрки разорван до локтя, а всё остальное обмундирование из тёмно-синего превратилось в грязно-белёсое из-за осевшей на него известковой пыли, столбом стоявшей в помещении.