Желудь
Шрифт:
— Удара?
— Похоже было на удар.
Вернидуб молча кивнул, принимая ответ.
— Ты мне теперь ответишь? Кто ты?
— Борята прав. Волею небес я до весны твой наставник. По обычаям — до весны.
— Наставник в чем?
— В ведовстве. Тебя явно коснулся кто-то из Близнецов[3]. Это великая удача. Отчего и зачем — порой до самой смерти не узнать. У каждого свой путь. Но первый год самый сложный.
— Ты волхв?
— Нет, — покачал головой Вернидуб. — Я не гадаю. И тебе не советую. Будущее путано и изменчиво. Ты скажешь
Неждан кивнул.
Реакции тех воинов стали понятными.
И, в принципе, ему этот вариант нравился. В конце концов, к волхвам или, как его поправил Вернидуб, ведунам в дохристианскую эпоху в здешних краях относились хорошо. Главное, не гадать.
«Отличный совет, в котором сквозит простая, житейская мудрость» — усмехнувшись, подумал он, вспомнив о разного рода экспертах там, в далеком будущем, которые непрерывно делали прогнозы. Лишь разводя руками в случае ошибки. Даже если они ошибались постоянно.
— А зачем тебя тащили с собой эти налетчики? Баб продать можно. Молодых мужей тоже. А ты в годах. На кой ляд ты им сдался?
— Чтобы в жертву принести, — вяло улыбнулся тот. — Всех мужчин на то вели. А уж нашего брата и подавно — охотно хватают. Редко кто своей смертью умирает.
Неждан кивнул, принимая эти слова к сведению. Ведь получалось, что если окружающие люди считали его кем-то вроде личинки ведуна, то над ним довлела еще одна угроза. Весьма и весьма нешуточная.
Поболтали еще.
Да и начали разделывать лося.
Сама по себе — нетривиальная задача. Вон какая туша. А ведь с нее еще и шкуру нужно снять. Ценную и очень нужную. И Вернидуб, даже несмотря на свое состояние, включился по полной программе.
Столько мяса!
Терять каждый его грамм казалось совершенно преступным не только парню. Он, правда, лосятину там, в прошлой жизни не уважал. Равно как и говядину. Предпочитая более мягкие виды мяса навроде свинины. Но тут, как говорится, выбор невелик — типичное кафе «Жри что дают». Или, если говорить более изысканно — классическая палеодиета: кого поймал, того и ешь. А мяукал он, мычал или задавал глупые вопросы, в общем-то, без разницы…
Главная беда заключалась в том, что соли для засолки ТАКОГО количества мяса у них не имелось. Ее тут полмешка бы ушло. Вон — туша в добрые полтонны или даже больше.
Но опять всплыла подсказка в воспоминании.
— Пеммикан!
— Что? — удивился Вернидуб.
— Если высушенное до камня и растертое в порошок мясо смешать с топленым жиром, да добавить в это порошка сухих ягод вроде клюквы или там черники, получится пеммикан. Хотя там много способов приготовления. Хорошо сделанный он и год пролежит, и два. А для насыщения нужно не так много, так что можно брать с собой в походы.
— Интересно. — кивнул седой. — Но название дивное. Чьё оно? Что означает?
Неждан лишь развел руками.
Хотел бы,
Жира в лосе летом было мало. Во всяком случае, явно недостаточно для того, чтобы всю эту тушу переработать. Поэтому решили просто сушить мясо наглухо. До состояния камня. Чтобы потом кидать в похлебку и тушить.
Сбегали к буреломам. Притащили несколько бревен.
Положили несколько таежных костров, которые также очень заинтересовали Вернидуба. И на прутиках, веточках да полосках лыка стали развешивать над ними мясо. В два-три и более ярусов.
Так до вечера и провозились, все изгваздавшись в «богатом внутреннем мире» лося. Натурально с головы до ног.
— А это кто? — уже ближе к сумеркам спросил Неждан, указав на лес.
Седой скосился.
Прищурился.
Нахмурился.
— На собаку похоже. — вновь произнес парень. — На молосса.
— На кого?
— Порода собак такая. Только откуда она здесь? У нас же мелкие собачки водятся.
— От степняков, видать. Больше ей взяться неоткуда.
— А к тем откуда попала? Хотя… — задумался Неждан. — Молоссы же в основном пастушьи собаки. Для степняков — самое. Только чего она тут делает? Неужто они пришли?
— Не слышал, что они собак в походы не берут. Да и зачем?
— Полон, ежели наловят, сторожить.
— Так связаны они. Да и не ходят они сами за ним в леса. А в степи — пойди — убеги.
— А что тогда? Отчего она тут?
— Всякое могло случиться. Может, хозяина убили, вот она и бродит с тех пор.
Неждан немного помедлил.
Подумал.
Потом взял кусок мяса и пошел с животинкой знакомиться. Если сладится — такая большая собака — самое то, для тех условий, в которые он попал. Прокормить сложно, конечно. Но, по сути, она незаменима. Даром что пастушья, наверное…
[1] Олсь, то есть «лось», это упрощенная запись праславянского слова *olsь, в котором «ь» означало сверхкратный «э». В праиндоевропейском *alk'.
[2] Фустибол еще не изобрели в Римской империи.
[3] Здесь под близнецами имеются в виду Перун и Велес. Здесь и далее элементы славянского язычества подаются в форме, реконструированной автором через параллели с общим индоевропейским язычеством, чрезвычайно близким славянам балтийским язычеством и соседствующими культами влияния, прежде всего кельтского и скифо-сарматского круга. Автор так поступил из-за того, что собственно достоверных научных практически значимых сведений по славянскому язычеству практически нет, если выводить за рамки кабинетное мифотворчество и неоязычество. Даже широко известный эпизод летописи про идолов, установленных Владимиром в Киеве, является по А. А. Шахматову (1908: 139) поздней вставкой, то есть, образцом кабинетного мифотворчества.