Жемчужина гарема

Миленина Лидия

Знала даже в чем суть его игры. Он был прав, я неплохо его понимала. Видела его мотивы, могла в какой-то степени понять его игру.

Рокард был уверен, что Жемчужиной стану я. А дальше... Ему не жаль отпустить Ролара. Ведь жизнь со знанием, что твоя истинная пара принадлежит врагу, — куда хуже, чем честная смерть. По крайней мере, похоже, дракон так думает.

Нет, Ролар, мы не сдадимся, сдерживая слезы то ли бессилия, то ли в какой-то степени облегчения, шептала я про себя. Мы не сдадимся. Даже если Рокард прав и я стану его Жемчужиной, мы найдем способ быть вместе. Принадлежать другому

дракону — это не столь непоправимо! Не верю, что ты откажешься от меня, если я стану его Жемчужиной!

А пока я должна сделать все возможное, чтобы Жемчужиной не стать.

— Хорошо, — сказала я, прежде чем окончательно согласиться. — Но у меня есть еще одно условие, Рокард. На испытании я должна быть последней. Все остальные девушки должны пройти его раньше меня.

«И дай Бог, одна из них станет Жемчужиной, прежде чем очередь дойдет до Аленор Грейзо».

— Весьма умно, Аленор. Логично, — краем губ улыбнулся Рокард. — Я согласен, потому что ни одна из... жемчужин не конкурентка тебе. Моя... ипостась будет ждать тебя... А знаешь, — он удобно устроился в кресле напротив меня, подпер подбородок двумя пальцами. — Ты восхищаешь всегда. И сейчас, когда ты загнана в угол, когда любая твоя мысль прочитывается сразу, ты находишь решения и успеваешь сориентироваться в ситуации. Если бы не горячность и желание выцарапать мне глаза — заодно с сердцем — из тебя мог бы получиться отличный политик, Аленор.

— Да? — усмехнулась я. — Возможно, герцог оценил то же самое... Кстати, ты собирался рассказать мне о нем...

— Стоп, Аленор! — Рокард со смехом поднял руку, останавливая меня. — Ты и так задала много вопросов и получила на них ответы. Об этом я расскажу тебе завтра, если спросишь. Теперь моя очередь — ты не забыла наш первый договор?

— Ты не позволишь забыть, — усмехнулась я. — Ты помнишь обо всем, что выгодно тебе помнить. Итак, твой первый вопрос, милорд Рокард? Хотя не представляю, какой полезной тебе информацией я могу владеть.

— Аленор, скажи... — задумчиво протянул дракон. — Какой у тебя любимый цвет?

— Что? — переспросила я. Он с ума сошел, этот дракон? Или это такое утонченное издевательство. — Зачем тебе это? Все о моих вкусах ты можешь прочитать в моей голове...

— И все же это другое, — наклонившись в мою сторону заговорщицким тоном произнес Рокард. — Мне интересно услышать, как скажешь ты сама. Как выразишь свои ощущения... Ведь, согласись, отношения между людьми строятся из их взаимодействия. А если я просто прочитаю твои мысли, где здесь твое самовыражение?! Где твои слова, твои взгляды?! И где наше взаимодействие...?

— Я не собираюсь строить с тобой никаких отношений, Рокард! ...А мой любимый цвет — синий. Этого достаточно?

— Нет. С тебя около четырех или пяти ответов, если учесть, что, когда ты спрашивала спонтанно, я великодушно отвечал. Не будешь же спорить с этим?! Итак, твой любимый цвет — синий... А почему?

— Что значит почему? — изумилась я. — Он мне очень нравится, поэтому можно сказать, это мой самый любимый цвет.

— Вот... а как именно он тебе нравится? Что ты чувствуешь, глядя на что-то синее?

Что я чувствую? Улыбнулась я про себя.

И почему-то стало грустно. Может быть,

потому что еще никому не приходило в голову задать мне такой вопрос. Вопрос, который должен коснуться привычных, но важных чувств, о которых мы обычно и не задумываемся, но которые во многом и характеризуют нас как личность. А единственный, кто спросил об этом, — опасный и коварный враг.

Что я чувствую, глядя на что-то синее? Нет, не покой. Я ощущаю, как душа раскрывается в мечте. Потому что синее... это море, в котором плещутся волны, шумит ветер и солнце бросает яркую дорожку на пенные валы. Потому что в синем море, синей воде, в развевающемся синем плаще... во всем этом мечта и свобода. Свобода и мечта...

— Я ощущаю свободу и счастье, — ответила я. — И все синее напоминает мне о море, — лаконично ответила я. Но знала, что Рокард прочитал в моем разуме больше этих слов. Прочитал мои чувства, мои ощущения.

Он сидел, наклонившись вперед, опершись локтями на подлокотники кресла и пожирал меня своим янтарным океаном. Поглощал, окутывал. От этого взгляда хотелось опустить глаза, засмущаться... отдаться. А в его фигуре чувствовалось напряжение, словно перед броском.

Рокард едва сдерживается?! Вообще-то это опасно, я должна прервать этот огонь, если не хочу снова стоять на грани.

— Я устала, — сказала я, стараясь прямо смотреть ему в глаза, не смущаться и не теряться в янтарном огне. Это было совсем не просто, потому что руки подрагивали, а сердце билось маленькой птицей в силках. — Мы договаривались на ужин. Ужин уже прошел — мы оба поели. Я позволю себе уйти.

— Иди, Аленор... иди, — задумчиво ответил он и сам опустил глаза. — Лучше иди... И напомню: завтра опять жду тебя на ужин.

От его странной задумчивой интонации и я растерялась еще больше. Нужно было как-то попрощаться... Или что вообще делать? А дракон больше не смотрел на меня. Переплел пальцы рук и разглядывал их.

— Доброго вечера, милорд Рокард, — сказала я. И даже не добавила в голос издевки.

— Доброй ночи, Аленор, — тихо ответил Рокард.

Я подобрала юбку и быстрым шагом вышла, пока эти непонятные мгновения задумчивости, растерянности и... глубины не пустили корни в моем сердце.

За дверью меня тут же встретил Геард.

Глава 41

Геарду еще не удалось связаться с королем. Пока не удалось. Но зато теперь мы с ним могли передать отцу весть, что один его сын запер другого в зловещем лабиринте.

Итак... Я расположилась в кресле в своих апартаментах. Вокруг успокаивающе шумела вода — водопады и фонтаны, небольшие ручейки, соединяющие один водоем с другим. Напротив в кресле сидел Геард, и это тоже успокаивало. Хоть дракон по сути еще ничего не сделал для меня, присутствие этого древнего существа придавало немного уверенности.

Итак....Теперь я могла подумать и аккуратно поделиться своими мыслями с Геардом. Хотя не хотелось мне говорить ему кое-что... Как Рокард бросил: «а вот у меня есть повод сомневаться» в том, истинная ли мы с Роларом пара. Наверное, потому, что эта фраза мелким, жестким зерном упала мне в душу. Завтра обязательно нужно расспросить Рокарда, что он имел в виду!