Жемчужина из логова Дракона
Шрифт:
Ветер, потрясенный, любовался ее красотой, как вдруг у него внутри, в голове, отчетливо и звонко раздалось:
"Приветствую с добром тебя, Ветер!"
Ветер удивленно вздрогнул. Должно быть, он все-таки тронулся умом этой ночью, так как девушка безмолвствовала, лишь глядела на Ветра спокойно и величаво. Откуда же она взялась?
"Ветер, это я говорю с тобой!" - опять зазвучало внутри.
На этот раз девушка кивнула, подтверждая. Неужели это она? Почему же она рта не раскрывает? Как это может быть?
И вдруг он понял.
–
– прошептал Ветер, но эхо оказалось необыкновенно сильным, оно принялось биться о стены, шипя "дракон, дракон, дракон". От этого стало не по себе, хоть не столько он испугался, сколько удивился.
Девушка слегка покачнулась, почти неуловимо - и эхо оборвалось.
"Дракон", - раздалось внутри.
Теперь ее взгляд лишал покоя.
– А почему, - через силу выдавил Ветер, - ты со мной не говоришь?
Красавица вновь склонила голову.
"Я говорю".
– Не так… - он подыскивал слова, но не найдя ничего лучшего, сказал, исходя смущением: - Как все люди. Как я.
"Я не могу говорить, как это делают люди, - ответила Дракон.
– Это только форма. Твоя форма - иная, и потому ты слышишь слова, но их нет на самом деле".
– Но ты же… такая же, как я! Для чего тогда служители Святилищ врут нам?
– Ветер так и не оправился от потрясения.
"Это всего лишь форма", - повторила она
– Какая форма?
– так и не понял Ветер.
"Всего лишь внешняя форма. Для вас. Привычная людям".
– Для нас? То есть… ты можешь принять любую форму?
"Любую. Но эта должна тебе нравиться".
– Должна, - сказал Ветер, - но не нравится.
"Почему?"
"Интересный у нас разговор получается", - подумал Ветер. Вслух же произнес:
– Это… очень красиво, но… мне просто не по себе, когда прекрасная девушка… словно неживая стоит, а голос… внутри меня самого. Как будто залез кто-то.
Вокруг девушки сгустился туман из ниоткуда. Сначала легкий и прозрачный, он быстро уплотнился и скрыл ее от глаз светящимся коконом. Этот кокон был живой. Там внутри что-то переливалось, шевелилось, даже дергалось, а когда он рассеялся в пустое пространство пещеры, перед Ветром стоял уже светловолосый мужчина средних лет в видавшем виды потертом платье. Невысокого роста, худой и гибкий, с уродливым шрамом, спускавшемся с виска через на скулу. Только глаза - спокойные, как озерная гладь в безветренную погоду. А ведь у самого Ветра в глазах - долгие годы отчаяния и усталость. Может, еще и надежда. Совсем не такие у него глаза.
"Такая форма тебе нравится больше?" - зазвучал внутри собственный голос, только тоном повыше.
Ветер все-таки сошел с тропинки и, лавируя между кристаллами, торчавшими из камня, обошел Дракона кругом.
– Да, - наконец ответил он.
– По крайней мере, голос мой собственный.
"Ты пришел за Жемчужиной", - Дракон не спрашивал, а утверждал.
– Да, - честно признался Ветер, - за Жемчужиной. Если, конечно, я
"Конечно, - сказал Дракон, - ты достоин. Как и все".
– Как это, все? Мне старик говорил про испытания, про достойных…
"Какой старик?"
– Силивест Бран. Он был здесь. Ты помнишь его?
"Я помню всех. Он тоже приходил за своей Жемчужиной. Он уже старик…"
Вечностью повеяло от этих слов.
– Да, уже старик. Это он показал мне путь сюда. И сказал, что меня послал Нимоа, что я достоин этого Дара. Ему надо было передать свое знание…
"Не следует безоглядно верить словам Силивеста Брана. Как и каждого, кто здесь побывал. Они приходят сюда так же, как и ты, и уходят так же. Потом измышляют то, чего не было. Или извращают то, что было".
– Как придумывают? Для чего?
– растерялся Ветер.
"Этого я не знаю".
– Но он мне рассказывал… что не каждый может попасть сюда и получить Жемчужину! Только достойный!
Что-то не укладывалось в сознании.
"Все достойны. Не все готовы. Любой, кто проник, готов. А Бран так долго жил своими выдумками, что сам в них поверил".
– Но как же так? Он мне рассказывал, как дважды ему посылали избранных… то есть Нимоа посылал… и дважды он оттолкнул их! И потому сыновей потерял! Это что же, неправда?
"Нимоа никого к нему не посылал. Но можно сказать иначе: он посылал Брану каждого, кто встречался на пути".
– Что же получается?
– озадаченно бормотал Ветер.
– Он мог рассказать это любому?! Вот так, просто?
"Конечно. Но не любой ему поверит. Лишь тот, кто к этому готов".
– И любой может придти сюда? За Жемчужиной?
"Конечно. Но придет не каждый".
– И я, выйдя отсюда, смогу всем рассказать… о твоей пещере?
"Попробуй", - предложил Дракон.
– Но почему тогда Бран вообразил, что должен открыть тайну? Именно мне? Даже упрашивал?
"Он придумал свои законы. Как ему виделось, как хотелось видеть. И со временем сам поверил в их истинность".
"Вот это да", - подумал Ветер. И тут опять вспомнил про сыновей.
– Но сыновей-то он лишился на самом деле! Разве их не забрал Нимоа?
"Бран всегда верил больше в свои выдумки, чем в Нимоа. А знаешь ли ты, что стало с теми, в ком он заподозрил избранных?"
– Они исчезли навсегда.
"Я расскажу тебе. По глупости Бран решил, что этих двоих посылает ему Нимоа: случайно уроненное слово стало тому причиной. Бран счел это знаком, однако делиться знанием не спешил, бережно лелеял свою тайну. Первый "избранный" сгнил в Башенном подземелье Ласпада. Том самом, куда ты так боялся угодить. Он попал туда по ложному навету. Провел там больше года и умер в один день со старшим сыном Брана. Второй из "достойных" служил у Брана, был послан им в Вальвир и погиб в дороге от рук разбойников. Бран щедро заплатил за это. В следующем году такую же смерть встретил его младший сын".