Жемчужина моей коллекции
Шрифт:
– Почему, я?
– Они же все больные, - шумит зам начальника, не замечая моего вопроса.
– Им надо опохмелиться.
– Пошел ты..., - взрывается теперь он.
Иду на рабочее место и вижу у своего станка Дубка.
– Денисыч, опохмелиться надо...
– Опохмеляйся.
– Мы достали две канистры грязного спирта. Помоги очистить.
– Откуда?
– Реакторы промывали. Понимаешь, стопроцентная крепость, но вонище жуткое и цвет красный.
– Еще бы...
Я сам, когда был инженером, приказывал промывать латексные и каучуковые
– Надо электрическую плитку, кастрюлю, таз большой, таз маленький и самое основное, регулируемый, электроконтактный ртутный термометр на 100 градусов Цельсия, с рэлюхой.
Дубок отчаянно чешет затылок.
– Сделаем, Денисыч, сейчас я подключу всех. У меня знакомый препаратор в лаборатории, Мишаня, он поможет достать этот градусник.
Вскоре он появляется с Карданом, на которого вообще жалко смотреть. Руки трясутся, сам сизый.
– Все достали, Денисыч. Вот градусник.
Он в руке бережно держит контактный термометр.
– Тогда пойдем в укромное место.
– Я знаю, где, - оживает Кардан.
– На сварочном участке. Пошли туда.
Мы забираемся в пустую кабинку сварщика. Я помещаю большой таз на верстак, на центре таза размещаю болванку и ставлю на нее плитку с кастрюлей и наконец, закрепляю штангами перевернутый, маленький таз, прямо над кастрюлей. Термометр вталкиваю в кастрюлю, и устанавливаю на 60 градусов.
– Все готово. Хорошо что крылья тазика больше кастрюли. Где спирт?
– Вот.
Кардан вытаскивает из-под шкафа с электродами канистру. Я заливаю ее содержимое в кастрюлю и включаю плитку. Спирт начинает испаряться прямо в дно маленького таза, потом пользуясь его выгнутыми стенками, капли падают в большой таз.
– Ну вот и все. Накапает в таз, разливайте по стаканам. Только одна просьба, периодически охлаждайте этот маленький, верхний тазик сжатым воздухом.
– Сделаем, Денисыч.
Я прошел опять на свое рабочее место и включил станок. Через час работы в цехе начало пованивать спиртом. Я оглянулся. Мужиков опять не было на рабочих места. Ко мне подходит слесарь Быков, от него разит спиртом на версту.
– Спасибо, Вася, уважил. Такую машину придумал. Вот что значит инженер, голова.
– Спирт то, хороший?
– Обалденный. Там ребята из других цехов пришли, весь агрегат срисовывают. Ну, ты голова.
Кое-кто пришел на рабочие места и запустил станок, кто то вообще ушел из цеха, но некоторые перепились и заснули в раздевалке. В конце смены ко мне пришел зам начальника цеха.
– Денисыч, ты сволочь, порядочная.
Я заметил, что он тоже пьян.
– Что такое?
– Ребята мне все рассказали и показали твой агрегат. Ты извини, что утром давил на тебя. У самого башка трещала. Только плохо, что не пьешь с нами...
– Пью, но только водку.
– А хитрый. Нам дерьмо, а сам пшено.
– Тогда не пей.
Он икнул и замотал
– Пил и буду пить.
Потом зашагал в свой кабинет.
Я сижу перед Савелием Андреевичем. Это крупнейший нумизмат города. Он разглядывает через лупу часть орденов и медалей, утащенных нами из могилы.
– Они в приличном состоянии, ни одной подделки. Интересно чьи они?
– с восхищением говорит нумизмат.
Савелий Андреевич лезет на книжную полку, достает небольшую книжку и, раскрыв ее, начинает искать номера.
– Так, так. Это... генерал Орлов Т. М. Но позвольте, он только что недавно умер?
– Мне принес вчера один тип и продал их.
– Везунчик вы, Василий Денисович. У вас такие связи, где... что..., вы всегда первый. Но я забираю у вас все. Слушайте, Василий Денисович, а почему бы вам не продать мне знак великого магистра тамплиеров? Его из под моего носа, лет десять тому назад, купил ваш отец. Обещаю, заплачу очень хорошо. Я даже считаю, что и к орденам этот знак относить не стоит.
– Не могу, Савелий Андреевич, это память о моем отце.
– Что же, дело ваше. Это все?
Он кивает на ордена и медали на столе.
– Нет.
Я вытаскиваю из сумки кинжал с немецкой свастикой.
– Ого. Хорошая вещичка. Очень хороша. Но я не могу ее у вас взять.
– Почему?
– Видите ли, Василий Денисович, ко мне сегодня утром приходил очень нехороший человек, к сожалению он тоже коллекционирует уникальные вещи. Этот человек просил меня, что бы я помог ему отыскать воришку, который утащил у него превосходный немецкий кинжал со свастикой, вот именно такой. Обещал очень бешенные деньги..., если я укажу на человека, который обратиться ко мне именно с такой вещичкой. Он был даже уверен, что кинжал принесут с какими то орденами...
– Что же, я очень сожалею...
– Да вы не беспокойтесь. Я еще никого не закладывал. В моей профессии слишком много клиентов, имена которых даже господу богу раскрывать нельзя. Здесь и музейные работники, милиционеры, бандиты, и грабители. Так что не беспокойтесь, но и не вздумайте кому-нибудь еще показать кинжал. Двадцать тысяч за все ордена и медали, вас устроит?
– Двадцать пять.
– Бог с вами. Из уважения к вам и к вашему отцу, я согласен.
ЧЕТВЕРГ, 15 АВГУСТА
Цех работает как проклятый, наверстывая план. Все работяги сегодня смирные, даже Дубок и Кардан не отходят от своих станков. Ко мне подходит симпатичная, светловолосая девушка с голубыми глазами в белом халате. Мне кажется, я ее где то видел.
– Василий Денисович, можно с вами поговорить?
– она старается перекричать шум станка.
Я выключаю двигатель.
– Я вас слушаю.
– Я из бюро комсомола нашего предприятия, Лена Прохорова.
Теперь я вспоминаю, что эта красивая кукла часто сидела в президиумах наших собраний.
– Очень приятно.
– Мы хотим вас пригласить на бюро, сегодня вечером.
– Это зачем же?
Она мнется.
– По вопросу о... Во общем по поводу пьянки в цехе, последние два дня.