Жена башмачника
Шрифт:
– Ты тогда сказал мне, чтобы я потратила эти деньги на шляпки, но я, к счастью, к ним равнодушна.
В полдень Энца стояла на почте и диктовала телеграмму для Лауры Х. Чапин, Парк-авеню, 256, Нью-Йорк.
Забронировали билет в оба конца в Италию для Чиро. Подробности письмом. Привезу его в Нью-Йорк, чтобы проводить. Мы можем остановиться у тебя?
Поезд «Миннеаполис – Нью-Йорк» мчался сквозь ночь. Ладзари сидели в салоне поезда. Энца читала «Шейха» Эдит Халл [95] ,
95
Эдит Мод Халл (1880–1947) – британская писательница, ее роман «Шейх» стал бестселлером в 1921 году и тогда же был экранизирован, с Рудольфом Валентино в главной роли.
Паппина и Луиджи взяли Антонио к себе до возвращения Энцы домой. Душа ее была спокойна – Энца знала, что сын будет счастлив с друзьями, которые стали для него почти что братьями.
Энца, не отрывая глаз от страницы, поплотнее запахнула синюю шерстяную шаль. Чиро нравилось наблюдать за Энцей, когда та читала. Казалось, что она полностью поглощена книгой, а внешний мир перестает для нее существовать.
– Ты на меня глазеешь, – сказала Энца, не поднимая взгляд.
– Скажи, когда ты читаешь, ты представляешь Рудольфа Валентино?
– Нет.
– Джона Гилберта? [96]
– Нет.
– А тогда кого?
Энца отложила книгу:
– Если тебе так необходимо знать, то, читая про красивого мужчину, я представляю тебя.
– Тогда почему бы тебе не бросить читать и не отправиться со мной в купе?
Чиро тихо закрыл дверь и присоединился к Энце на полке. Благоговение их первой брачной ночи давно ушло, оно было вытеснено близостью, пришедшей с годами. Они знали друг о друге все, и каждая раскрытая за это время тайна только приближала их друг к другу.
96
Джон Гилберт (1897–1936) – популярный актер немого кино, настоящее имя Джон Сесил Прингл.
Целуя жену, Чиро вспомнил, как они ехали из Нью-Йорка на поезде сразу после свадьбы, и это воспоминание на какое-то мгновение вернуло спокойствие его душе – впервые с тех пор, как он покинул больницу. Но тут же напомнила о себе тупая боль в желудке, а вместе с ней пришло чувство обреченности. Но Чиро решительно отодвинул и боль, и обреченность, он целовал жену и любил ее, как много лет назад.
5
Конная повозка
Un Giro in Carrozza
Колин Чапин встретил Чиро и Энцу на платформе Центрального вокзала. Его волосы совсем поседели, костюмы он носил теперь с Сэвил-роу [97] , но улыбка была открытой, как всегда. Он весь был словно высечен из цельного белого камня. Колин стал генеральным директором Метрополитен-опера и занимался ангажементами солистов и прибыльными совместными проектами с оперными компаниями по всему миру. Колин и Лаура были на вершине нью-йоркского общества, но Энца не догадалась бы об этом, когда бросилась обнимать
97
Улица в Лондоне, где сосредоточены лучшие магазины и ателье мужской моды.
Колин взял их сумки и отвел гостей к своему автомобилю, роскошному, сделанному на заказ «паккарду», темно-синему с бордовым. Автомобиль свернул на Пятую авеню, затем – на Семьдесят девятую улицу, и Энца увидела Лауру, которая ждала их на ступеньках величественного жилого дома. Колин подкатил к подъезду, Энца выскочила из машины и бросилась к лучшей подруге.
– Осень в Нью-Йорке, – сказала Лаура.
– Наше любимое время года! – Энца внимательно рассматривала Лауру – бархатный плащ открывал такой внушительный животик, что ребенок, казалось, должен был родиться в этот же вечер.
– Ты в ожидании! – Энца снова кинулась обнимать Лауру. – Уже совсем скоро!
– Да. Энца, прости меня, я хотела тебе сказать. Но беременность была очень тяжелой. На прошлой неделе стало немного получше, но мы все время начеку. Доктор говорил, что у меня никогда не будет детей, – однако вот! Это стало потрясением для Колина, для меня, для доктора, для всех. Но все подтвердилось, и мы в совершенном восторге.
– У меня сын в колледже, а скоро будет младенец в колыбели. Мы не знаем, восхищаться или… плакать, – пошутил Колин.
Лаура была на пике своей красоты, контраст между бледной кожей и рыжими волосами сейчас был особенно эффектным. Очаровательный профиль приобрел аристократическое изящество, острые углы, свойственные ей в юности, исчезли.
– Тебе нужно побольше лежать, отдыхать… – сказала Энца.
– Как я могу лежать? Ко мне же приехала лучшая подруга!
Лаура обняла Чиро.
– Хорошо, хорошо, пойдемте наверх, – поторопил их Колин.
Чиро хотел было помочь Колину с багажом, но сумки забрал швейцар. Обернувшись, Чиро увидел, как другой служитель отгоняет «паккард» Чапина на стоянку. Чиро покачал головой. Далековато же уехали они от Чисхолма.
Двери лифта открылись прямо в холл пентхауса.
Лаура оформила его в нежно-зеленых и желтых тонах, следуя правилу, которое всегда провозглашала мисс де Курси: жилище надо красить в те цвета, которые тебе к лицу.
Просторные комнаты были обставлены полированной чипендейловской мебелью, декорированы обюссонскими коврами, хрустальными бра, люстрами матового стекла и живописью с пасторальными мотивами – сельские поля Ирландии, ярость Северного моря, швыряющего утлую лодчонку в белую пену, – а также миниатюрами, каждая из которых изображала одинокий цветок – маргаритку, гортензию, гардению.
– Да, далеко отсюда до Хобокена, – сказала Энца.
Колин и Чиро вышли на открытую террасу.
– Мамочка, марш в кровать, – крикнул оттуда Колин.
– Уже иду! – откликнулась Лаура. Она показала Энце гостевую спальню, веселую комнату с кроватью под ситцевым балдахином, а потом позвала: – Пойдем со мной!
Энца последовала за Лаурой в хозяйскую спальню, оформленную в прохладных голубых тонах, с кроватью под атласным покрывалом. По шпалерам ручной работы, словно живые, вились растения.