Жена-беглянка

Калинина Кира Владимировна

— Короче, это дело надо перекурить, — Талхар резко выдохнул, будто сбросил с плеч груз. — Не скучай, детка!

И скрылся в проёме, помеченном табличкой "Курительная комната".

Первым моим порывом было бежать, скинув туфли… В пансион на окраине города, в леса Озёрного Края, всё равно куда.

К слову, туфли, подобранные Виви, оказались сущим наказанием. Смотрелись дорого, но левый жал в пальцах, правый тёр пятку, а главное, после двух часов на каблуках ноги гудели, как органные трубы.

Однако плюнуть на всё и раствориться в ночи нельзя — я на работе.

Оставалось поискать уголок, где можно сесть или хотя бы укрыться от чужих взглядов и тихо зализать душевные раны.

Диваны в нишах были заняты, окон в холле не наблюдалось, даже пальм в кадках тут не держали, и я пристроилась у стены, оплетённой ползучими растениями, дав себе установку: не буду сгорать со стыда и думать о Мэте Даймере. Ни о чём не буду думать. Полюбуюсь цветами, поищу, на чём они держатся, заодно рассмотрю публику — со стороны. Как сказал Мэт Дай… не думать, кому сказано!

Смотреть со стороны и правда оказалось занимательно. Узнавать в лицо представителей первых семей, политиков, кинозвёзд, музыкантов, спортсменов, чьи портреты печатали на первых полосах газет.

Среди уважаемых гостей попадались странные личности с небритыми подбородками, нечёсаными патлами и красными глазами.

Неужели суберы?

Правильно — "субстанционалисты". Маги наших дней. Синтетики, соединяющие пять элементов в субстанцию. Заклинатели, придающие ей нужные свойства. Техновидцы, конструирующие устройства на базе субстанции и её элементов.

Говорят, суберы работают по ночам, сторонятся людей, носят мятые брюки и вытянутые свитера с засаленными рукавами, без конца пьют кофе и ведут себя, как сумасшедшие. Хотя среди них есть настоящие богачи…

Что я делаю в окружении всех этих пупов земли — в месте, где даже гранит умеет цвести?

— Это клематис. Особый сорт для помещений без естественного света. Высажен на основу из добра, прикрытую слоем невидимой субстанции. Новая разработка концерна. Отличное средство мистификации. Вы согласны, госпожа Даймер?

Он опять подошёл сзади — в тот момент, когда я делила внимание между зелёной стеной, усеянной цветами-звёздами, и господином в криво сидящем смокинге со съехавшей на бок бабочкой, который что-то нашёптывал своему суб-кольцу.

Сердце замерло и сорвалось в галоп. Будто конь с кручи.

Я заставила себя обернуться, поднять глаза — и встретила холодно-спокойный взгляд.

— Спасибо, что не выдали меня…. инспектор.

— Был большой соблазн сломать тебе игру, — он усмехнулся уголками губ, и всё его спокойствие рассыпалось, как карточный домик. —

Подбиваешь клинья к мальчишке Талхару?

— Что? Я пытаюсь получить работу…

— Боюсь даже спрашивать, что это за работа.

— Переводчика! Для господина Вечи Талхара.

Торопливо и сбивчиво я рассказала про собеседование, про то, как Мирэле Талхар остался без пары и попросил меня сыграть его спутницу-джеландку, а в награду обещал место.

Гордость кричала, что я не обязана оправдываться.

Обязана, возражала совесть. Ты же воспользовалась его именем. Более того, не помешала Элу назвать это имя главному Даймеру страны.

А мой Даймер в это время… Ох, нет, не мой! Ничей Даймер, то есть свой собственный… Кот, гуляющий сам по себе. Ладно, сдаюсь — мой… То есть — Мэт! Он не перебивал. Но я видела, как напряжены его ноздри, брезгливо изогнута верхняя губа, как жёстко блестят солнечно-карие глаза.

В тот злополучный вечер две недели назад эти глаза смотрели совсем по-другому. В них была нежность. Даже не верится…

— Зря ты покрасила волосы, — сказал вдруг Мэт. — Прежний цвет мне нравился больше.

— Почему? — опешила я.

— Ты казалась такой невинной. Милой, искренней. Я думал, ты несчастная овечка. А ты, оказывается, та ещё лисица.

Он стоял передо мной воплощением правосудия, элегантный, собранный и безжалостный. Как в полицейском управлении Бежена. Только сейчас его убийственный взгляд был направлен не на Ругги, а на меня, и каждое слово хлестало пощёчиной.

— Не бойся, я не стану тебе мешать. И с разводом из-за пары месяцев возиться не буду. Успеешь прибрать к рукам свою добычу.

— Мэт, я…

Он вскинул ладонь.

— Не трудись! Ты сделала свой выбор, Симона. Но знаешь… — он умолк, плотно сжав губы, и воздух у меня в груди застыл твёрдым колючим комом, — ты продешевила!

Глава 8. Толмачиха Сима

Особняк господина Вечи Талхара прятался за стальными воротами на тихой улочке по имени Каштановая. К особняку прилагались башенки и флюгеры, участок с крохотной рощицей, но уже не каштановой, а дубовой, и высокий каменный забор, на который глядели окна отведённой мне комнаты.

Вернее, не комнаты, а пирожка с начинкой. Шкафы-комоды-тумбочки-полочки-подставки, ходить исключительно боком. Из удобств одна раковина, за всем прочим добро пожаловать в конец коридора, в сантехнический рай, одетый в чёрный с серебром кафель. Большая круглая ванна, утопленная в пол, тропический душ, джакузи. Шик-блеск. Но за восемь месяцев мне до жути надоело бегать по общим душевым и делить жизнь с посторонними. Хотелось своего, пусть махонького, скромного, арендованного, но отдельного.