Жена Эмина. Его наследник
Шрифт:
Эмина перекосило. Правда слух режет, верно? Выворачивает наизнанку все внутренности до боли.
– Подумай дважды, прежде чем что-то утверждать, Диана. Иначе ты за каждое слово свое ответишь.
– Это угроза?
Желваки заходили на его скулах. Я отвернулась, прогоняя из сердца непрошеный страх. Что будет, что же будет?
– Я лишь попросил думать. Дважды.
В таком состоянии Эмин был опасен. Не для меня, а для кого-то поблизости. Слава богу, что Давид умчался почти сразу после нашего прощания.
–
Эмин ударил.
Кулаком в качели, выкрашенные в яркий зеленый. Я содрогнулась, но в этот раз не от холода. Внутри что-то заледенело, а в следующую секунду разбилось вдребезги.
Я вскочила с качель, а он дернулся следом с угрожающим рыком:
– Немедленно сядь!
– Ни за что, Эмин.
– Сядь, я сказал. И говори, что ты видела, маленькая. Говори, а затем я покажу тебя свою версию.
– Свою версию? Надо же, с ней ты был мягче, Эмин. Все ей позволял, а у меня же одни запреты.
– Не сравнивай себя со шлюхой. Ты моя жена. Законная. И у нас произошла только одна проблема: я не уберег тебя от встречи с ней.
– Что? Только одна проблема? – выдохнула я.
– Я посмотрел камеры. Видел, куда ты отходила и знаю о вашем разговоре. Клянусь, я давно хотел прокрутить записи, но смерть Вадима переиграла всякие планы, - Эмин устало вздохнул, - будь уверена: она поплатилась за ту встречу, Диан. Понесла наказание.
– Если для тебя проблема, что я узнала о вашей связи… то иди к черту, Эмин Шах!
Эмин чертыхнулся, подорвавшись за мной следом, а смог поймать лишь на берегу - когда мои ноги уже утонули в холодной воде, сломав тонкую корку льда.
Но это не отрезвило меня. Ничуть.
– Глупая, моя девочка… ну что ты наделала? Теперь простудишься. Я вызову Колю, чтобы приехал.
– Не нужно Колю! Никого не нужно. Оставь своих мордоворотов за пределами этого места, молю!
Оттолкнув Эмина, я шагнула дальше. Вглубь. Черные джинсы намокли почти до колен, в невысокую обувь сразу забился лед, а на коже наверняка проявятся синяки от его разрушения.
Мне нужно было остыть. Не хочу, чтобы Эмин приводил меня в чувства, он ведь сам на грани. На грани, поэтому ступает за мной, утопая в потемневшей от холода воде.
В воде страшно. Зубы стучат, иногда прикусывая кожу губ.
Дело ведь не в видео. Этот монтаж послужил лишь триггером, спусковым крючком. Дело в нас с Эмином. В том, кто есть мой муж и за кого он меня принимает.
За девочку. Непослушную, непокорную.
За маленькую.
За ту, которую можно посадить за семью замками, и она не станет сопротивляться.
Раньше бы не стала. Но не теперь. Не сегодня.
Глава 50
– Выходи из воды, Диана, - скомандовал Эмин.
– Эмин, она звала меня на Батальонную. Приглашала в ту ночь, когда ты в очередной раз задержался.
Его челюсти стучали друг о друга. Мои тоже. Только сумасшедшие заберутся в воду в ноябре. В пальто, в кожаных ботинках. Больные. Мы с ним больные.
– Тебе еще детей рожать, маленькая. Бегом из воды. Пошли.
Эмин дернул меня за руку, но я не сдвинулась с места. Тогда он поднял меня на руки – мокрую и оттого тяжелую - и вернул на качели. Подогнул одеяло, укрыл от ветра, закрыл собой. По его синим рукам вижу, как ему холодно.
Затем Эмин набрал Коле, чтобы тот «немедленно подъехал на машине и забрал нас отсюда».
– Не нужно, Эмин! Не нужно. Мне тоже больно.
Коля примчался за половину минуты, но я не собиралась уходить, не прояснив ситуацию.
– Тебе тоже больно? – спрашивает муж, понизив тон, - слушай, я ведь тебе ни разу не напоминал, что ты скрыла свою беременность от меня. Я просто тихо разобрался с главным врачом клиники, а тебя ни словом не упрекнул. Я ведь почти четыре года сына не видел. За что, Ди? За мою любовь к тебе? Неужели я был совсем зверем? А ты о какой-то шлюхе мне сотый раз напоминаешь.
– Мне жаль, Эмин. Я сотню раз просила прощения. Но и ты поверь: я не сбегала. Я каждый год прилетала сюда перед сессией, и в этом году не могла не вернуться.
– Я знаю. Я все знаю.
Эмин замолчал, тяжело дыша. Его рот был распахнут, а на улице минусовая.
– В какой момент все покатилось в бездну? Я больше не хочу так, Диан.
– Ничего в бездну не катилось, Эмин. Ведь мы оттуда даже не выбирались.
– Что ты сказала? – Эмин прищурился.
– Ты не изменился, Эмин. Ты все тот же беспощадный, властный, жесткий. Мечта любой девушки, но только не той, что довелось познать твою любовь. А сюда я прилетела лишь благодаря тому, что твой отец… - я запнулась, - твой биологический отец отвоевал для меня право на эти крохи свободы.
– Жаль, что тот безумец не оправдал твоих надежд. Но я не способен меняться. Чуть прогнусь, и мне конец. Как Вадиму. Понимаешь?
– Мне страшно за наших детей, Эмин.
Я замолчала, осекшись об его острый взгляд.
– Почему ей все, а мне ничего? Одни запреты. Пусть жестоко звучит, но я чувствую себя девочкой, которая одна у родителей. Единственный ребенок, которому нет замены, и им очень страшно, что он уйдет из их жизни.
Я вдруг усмехнулась, вспомнив.
– Папа мне всегда твердил, что вот у наших соседей справа четверо детей, а я у них одна, этим он и обосновывал мне всякие запреты. Между прочим, те соседи справа разрешали своим детям многое.