Жена на замену
Шрифт:
— Мы внимательно вас слушаем, и готовы пойти вам навстречу, — тем же елейным тоном вторил ему полуэльф. — Разумеется, если вы пойдёте навстречу нам.
— Я готов! Готов! — снова воскликнул несчастный лат, и действительно начал свой рассказ.
До того, как к нему обратился Первосвященник, лат Аккер был личным исповедником дегустатора Его Величества всего лишь около года. Этот мужчина выбрал Аккера сам, потому что предыдущий исповедник не просто слушал о его беде, а ещё пытался наставить прихожанина на путь истинный, что того заметно раздражало.
Изначально, лат Аккер даже не знал,
Глава 27.3
В один прекрасный день об этом переходе к другому исповеднику узнал Первосвященник, и обратился к лату Аккеру. С его слов получалось, что душа Вегейра полна тьмы по отношению к Его Величеству, и это значит, что как дегустатор ядов он ненадёжен. Но церковь не имеет права вмешиваться в королевские решения, она может лишь советовать. Поэтому лат Аккер должен проявить гражданскую сознательность и оберечь своего короля от ненадёжного слуги. Предупредить, если тот оступится. И, конечно, в этом готов помочь тот, кто говорит устами Светлейшего на этой стороне Лун.
Всё, что требовалось от Аккера — рассказывать обо всём, что покажется ему подозрительным. Проблема лата оказалась в том, что раньше он мог просто делать вид, что он внимателен, и кивать в такт — и этого хватало, чтобы Вегейр оставлял щедрые пожертвования, и уходил очень довольным. Теперь же приходилось на самом деле его слушать. И при этом сдерживать своё раздражение и никак не комментировать всю ту «чушь», которую прихожанин говорил.
Мне показалось, именно это и нужно было Первосвященнику. Поскольку, когда лат Аккер спустя месяц робко попросил записывающий магический амулет, чтобы «лучше доносить информацию», ему артефакт с готовностью отдали. И больше он мог не вдумываться, что там такое говорит Вегейр. А Первосвященник, в свою очередь, получил возможность полностью воспроизвести несчастного дегустатора.
— Знали ли вы, что произойдёт с Вегейром? Желали ли вы ему зла? — равнодушно уточнил Никлас.
— Нет, никогда! Я никому не хотел ничего плохого! — всплеснул пухлыми ручонками лат.
— И у вас не возникало вопросов, почему Вегейр больше не ходит на исповедь? Или за что Первосвященник оставляет вам пухлые мешочки с золотом? Этого вы, кстати, не упомянули, лат Аккер, — принц нехорошо улыбался, и не по себе стало даже мне, а упитанный лат и вовсе затрясся, и, кажется, даже начал шмыгать носом и украдкой утирать глаза.
— Я п-п-подумал, что это несу… несущественно, — пробормотал он, начав заикаться. — Про зо-зо-золото, — затем закашлялся на некоторое время, и уже более чётко договорил: — Вегейр продолжал ходить на исповедь довольно долго. Правда, ворчал меньше, но это разве ж преступление? А потом сказал, что решил всё-таки оставить свою работу, и больше не вернётся, ездить из дому далеко. Я не думал, что с ним что-то случилось, поверьте мне!
Чезаре
— Ну что же, заговорщикам выгодно было, чтобы никто не знал о гибеле подменённых, так что я вам верю, лат Аккер. Садитесь на своё место. Мы опросим свидетелей о вас, и вынесем решение.
Свидетелей оказалось немного, другие прихожане, которые видели, что Вегейр в самом деле продолжал ходить на исповедь ещё какое-то время, да мальчишка-привратник, который отпирал и запирал ворота в храм. Он подтвердил, что Аккер брал монеты у Первосвященника — никто не замечает слуг, особенно тех, которым дают мелкие поручения. Внимательно выслушав их, и задав несколько вопросов, Его Высочество посовещался о чём-то за Пологом Тишины с несколькими благородными дарэ, включая Рангтмарка и самого Чезаре. А затем вышел вперёд и объявил:
— Лат Аккер, по делу о государственной измене вы полностью оправданы. Вы не знали, для чего вас используют, и просто плыли по течению. Однако, как духовный пастырь вы проявили себя очень плохо. Поэтому волей суда и Моего Высочества, вы приговариваетесь к снятию сана и общественно-полезным работам. После суда вам передадут инструкции, чем и где вы будете заниматься в течение ближайшего года. Если вы справитесь с этой работой, вам пожалуют новую должность. Если нет — это будут уже ваши личные трудности. Но носить звание лата вам более не удастся.
Я ожидала, что бывший лат будет возражать, но он только быстро закивал, поблагодарил, и вернулся на своё место. Его освободили от больше символических оков, которые он до этого носил на запястьях, и просто забыли о нём. Мне показалось, что с лата Аккера начали больше ради того, чтобы присутствующим стала очевидна вина Его Святейшества. И я не могла отделаться от ощущения, что суд напоминает представление. Разыгранное, как и всегда, для аристократии. И для самих латов, возможно?
Глава 27.4
Пока я гадала, к трибуне продолжили вызывать других обвиняемых. Направление я поняла ещё с бывшим латом Аккером, поэтому слушала не очень внимательно. Просто наблюдала, как складываются детали мозаики. Стефану помогало очень много мелких аристократов, которым он сулил власть и богатство, и возможность заменить магов. И ради призрачного шанса они убивали, лгали, предавали. Некоторые даже продавали собственных дочерей, прекрасно зная, что ничего хорошего им не грозит.
В основном, конечно, «бесполезных». Слишком строптивых или засидевшихся в старых девах. Или владеющих магией, если благородный дарэ-отец их боялся. Меня всю трясло от омерзения. Какое же змеиное гнездо разворошил Никлас! И ведь многие девушки не возвращались… судя по показаниям, «возвращался» их двойник, а потом успешно уходил в какой-нибудь монастырь. Где просто прикрывали Стефана, и девушки числились там.
Я сначала не понимала, зачем здесь дарэ Рагнтгмарк, но он начал зачитывать списки монахинь, и другие письменные доказательства, и всё встало на свои места. Одного я не понимала вовсе: зачем здесь мы, если до действительно серьёзных «игроков» этого заговора дело просто не успеет дойти? Зачем Никлас собрал весь цвет знати в этом зале? Неужели ради устрашения?