Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе

Удалова Юлия

Поэтому я, сама того не желая, так мерзко раскричалась и выставила себя перед всеми заносчивой и высокомерной дурой.

И вот сейчас Агнесс со своей милой смущенной улыбочкой убеждала меня, что испытание прошло великолепно, и после такого фиаско мне присудят высший балл!

Самое удивительное, что в свое время настоящая Фиона безоговорочно поверила в этот бред, и от души поблагодарила Арахнесс за «мудрый» совет.

Единственным моим желанием в этот момент было крепко обнять свою дорогую «сестрицу»,

чтобы хотя бы часть навоза с моего платья досталась ей.

Повинуясь импульсу, я почти так и сделала.

Но остановилась почти в самую последнюю секунду.

Агнесс – хитрая бестия, и тут же почует подвох. Испачкать драгоценную сестрицу – наивная Фиона никогда бы так не сделала.

Резкая смена поведения тут же насторожит стервозу.

– Агнесс, моя добрая Агнесс… Что бы я без тебя делала? – с благодарностью улыбнулась я.

Сестра кивнула.

Похоже, моя игра ее удовлетворила.

Дорогуша, это ты еще не видела, какие завлекательные сторис я снимала в соцсетях в своем мире! На мою косметологическую страничку было подписано десять тысяч человек.

Моя подруга Аська с завистью говорила, что я прирожденная актриса.

Ну вот!

Я вспомнила имя своей лучшей подруги – Ася!

Правда, как она выглядела, убей не помню, а вот имя – точно!

Так, может, и до моего собственного имени недалеко? Ведь дух воды сказал, что я должна вспомнить его – иначе…

Но не успела я порадоваться подвижкам в своей памяти, как к нам с Агнесс подошли двое, один вид которых заставил меня вздрогнуть.

ГЛАВА 11

Это был мой муж, Алый генерал Эдриан Сальваторе, и его мать, моя свекровь, Нерисса Сальваторе.

Как приближенные советники императора, они оба были в коллегии, а попросту, в жюри отбора «Звезда Империи».

Ну еще бы, как это Нерисса не будет участвовать в отборе достойной жены для своего обожаемого сына?

Достойной.

А не такой чушки, как я.

Так ведь она меня называла…

И эта, по их мнению, чушка даже не подозревает, какая ей уготована роль.

Глядя на Эдриана, я поразилась его красоте и стати, его мужской харизме, которая буквально подчиняла все вокруг.

Его длинные платиновые волосы холодно контрастировали с темно-алым мундиром, а синие глаза смотрели надменно. Генерал явно большую часть свободного времени проводил за тренировками – форма на его идеальной фигуре с широкими плечами и узкими бедрами сидела, как влитая.

Я всматривалась в его лицо, словно видела впервые.

Высокий лоб, четкие скулы, подбородок с ямочкой и эти синие сапфировые глаза…

От идеальных мужественных черт самого желанного мужчины во всей Серинити действительно можно было потерять голову.

Весь его облик говорил о его благородстве, внушал

полное доверие.

Я почувствовала, что все во мне тянется к мужу, восторгается им и хочет раствориться в нем.

Сердце забилось чаще, щеки покраснели, и я почувствовала неописуемый восторг, даже эйфорию.

Любовь Фионы к Эдриану была настолько сильна и слепа, что буквально поглощала мое сознание, отнимала рациональный разум, способность здраво мыслить и анализировать ситуацию.

Неимоверным усилием воли я сбросила наваждение, напоминая себе, что передо мной стоит мужчина, для которого я – просто пешка, которую он без капли жалости смахнул с шахматной доски.

Если бы я вспомнила свое настоящее имя, то это усилие далось бы мне намного легче!

Я – не Фиона!

И я никогда не забуду его бархатный смех в том торжественном зале, и издевательскую корону из коровьих рогов в его руках!

Я чувствовала это, я это прожила, пропустила через себя всю эту боль.

Он ответит. Ответит за нее сполна!

Мать Эдриана, Нерисса, тоже была очень красива и могла похвастать такими же идеальными платиновыми волосами. Видно было, что внешностью и статью Эдриан пошел в нее.

Вот только глаза у моей свекрови, в отличие от ее сына, были красные, и это сразу делало всю ее красоту зловещей и надменной.

– Исходя из своих наблюдений через кристальон за вашим поведением на первом испытании, Мудрый Стол присудил вам баллы, – процедила Нерисса и ее служанка Сея сунула мне закрытую непрозрачную вазу в форме лебедя, в которой что-то позвякивало. – Напоминаю, что вы не должны открывать сосуд до самого конца отбора и подведения его итогов.

Нерисса Сальваторе была поразительной женщиной.

Вроде бы она не сказала мне худого слова, никак не обозвала, но свекровь умудрилась произносить «ВЫ» с таким выражением, словно это было самое грязное ругательство из всех существующих.

Я обняла лебедя, как величайшую ценность в мире.

Из воспоминаний Фионы, уже прошедшей этот отбор, я тут же узнала, что эти лебеди с баллами, которые каждая участница получала после каждого ее испытания, но которые ей не велено было смотреть, тоже были испытанием.

На выдержку и силу характера. На терпение.

Одна из участниц отбора, какая-то графиня, не вытерпела и отломала своим лебедям хрустальные головы, чтобы посмотреть, сколько набрала звезд.

Очевидно, она хотела засыпать звезды обратно и починить сосуды магией, но просчиталась.

Звезды тут же улетели, хрустальные лебеди превратились в уродливых троллей, а любопытная графиня тут же с треском вылетела из отбора.

– О, благодарю, дорогая матушка!

Я бы, конечно, произнесла это с меньшим восторгом, но в сознании Фионы были слишком сильны наставления Агнесс.