Жена по обмену
Шрифт:
— Тамани, беги! — орет Виллин.
Последнее, что помню, дикую боль в руке, которой прикрываю голову. И крик Хэла. В голосе его смешиваются ярость и боль.
Оскаленная пасть вепря сочится слюной. Зубы остры, что лезвия ножей. Еще секунда, и зверь проглотит целиком. Даже косточками не поперхнется.
— Нет!.. — кричу ошалело. — Брысь, кабан-переросток!
Мурзик летит так, словно все это время скрывал под хвостом реактивный двигатель. И все же вепрь не отстает.
Но Хэл на своем летуне оказывается
— Все хорошо, — успокаивает Хэл. — Самое страшное позади.
Пересаживает меня на своего кота и летит к пирамиде. На руках доносит до спальни, вызывает Анри. Он обрабатывает рану магически, накладывает на руку повязку. Спрашивает, не нужно ли меня усыпить.
— Он, нет, только не это! — отказываюсь я. — Кажется, я еще от прошлого магического сна отошла не до конца.
Пожелав хорошего отдыха, Анри кланяется Хэлу и удаляется. Не забыв предупредить, что вечером обязательно придет проведать и сменить повязку.
— Признаться, твой сегодняшний поступок сразил меня наповал, — признается Хэл, когда остаемся в спальне вдвоем. — Я недооценил твою…
— Глупость? — уточняю я, осторожно касаясь повязки. — Только сумасшедшая кинется на вепря, не имея должной подготовки и опыта.
— Отвагу! — возражает он. — Только благодаря тебе жив Виллин. Я видел, как вепрь напал на него безоружного. Другая сати сбежала бы без оглядки. Но ты прирожденный воин, готовый сражаться за других, не думая о себе. Мне бы с десяток таких, можно было не бояться нападений из-за моря и разгонять враждующих магов и механиков одним взмахом руки.
Похвалы мужа льются в мои уши сладчайшей музыкой. Кажется, этот момент окончательно сблизил нас. Наконец-то Хэл осознал, что женщины нужны не только для того, чтобы готовить еду, дарить удовольствие и рожать детей. Можно сказать, я поколебала представления Хэла о сати.
— Так набери себе женский отряд, — полусерьезно предлагаю и играю бровями. — Если что, я первая кандидатура. Вот только рука заживет…
Снова касаюсь повязки и морщусь. М-да, был бы мозг, случилось бы сотрясение. А так — небольшая шишка на голове, да рука укушена.
Хэл присаживается рядом, всматривается в глаза. На лице его отражается такая забота, что у меня ком подкатывает к горлу. Позабыв о гордости и желании держаться как можно дальше и как можно дольше, прислоняюсь головой к его груди. В мерном биении его сердца нахожу успокоение. Кажется, даже шишка на голове перестает о себе напоминать. Такой вот обезболивающий эффект обнаруживается у моего мужа.
— Уверена в своем лекаре? — спрашивает Хэл, обнимая обеими руками. Целует в макушку — так привычно, будто делал это всегда. — Может, стоит позвать Мируна? Лекарь Инке многое знает о своем деле.
— Анри
Вопреки ожиданиям, Хэл касается губами вовсе не макушки. И даже не щеки. Большим и указательным пальцами приподнимает мой подбородок, целует в губы с нежной настойчивостью.
А ведь я только хотела пошутить… Но не имею сил противиться.
Даже когда его ловкие пальцы расшнуровывают тесемки на сорочке, касаются шеи и груди, дарят пьянящее чувство восторга. Каждое его прикосновение отзывается сладкой истомой в низу живота.
— Ты так прекрасна, что я не могу больше ждать, — выдыхает Хэл.
Чего уж там, я сама пылаю страстью. Разумеется, можно списать все на юность тела Тамани. Игру гормонов, желание избавиться от девственности…
Но нет. Это я, Тамара, отзываюсь на его слова и движения. Я хватаюсь за его плечи, словно боюсь, что он передумает. Я выдыхаю его имя и трусь щекой о могучую грудь.
— Не жди, — сдаюсь и нисколько не жалею об этом. — Ты стал моим мужем благодаря случайности. Но имеешь все шансы стать единственным любимым.
Намек Хэл понимает с полуслова. Заводится от моих слов так, что спешит доказать, насколько желает стать тем самым. Единственным и неповторимым.
От обоюдной страсти у нас обоих сносит крышу. Хэл, оказывается, не только опытный воин, но и чертовски умелый любовник. Я совершенно не чувствую боли, лишившись невинности. Не испытываю с ним ни стыда, ни дискомфорта.
И только утром нахожу на простыне доказательство невинности Тамани.
— Ты жена, о которой я не мог и мечтать, — заверяет Хэл, потягиваясь в кровати.
И мне до одури хочется повторить ночные игрища. Закрепить, так сказать, полученный опыт.
— Если не перестанешь меня соблазнять, мы опоздаем к завтраку, — не могу удержаться от заявления.
Одним прыжком Хэл оказывается рядом, хватает за талию и укладывает на постель. Прижимается к шее губами, от чего все мысли в моей голове превращаются в густую и липкую геркулесовую кашу.
— И пусть опоздаем, — смеется Хэл. — Поедим в дороге.
Упираюсь кулачками в грудь мужа, слегка отстраняюсь. На секунду ко мне возвращается ясность ума, и я не могу не спросить:
— А… дорога ведет куда?
— К магам, конечно! — объявляет Хэл. — Ты же сама хотела поучиться использовать дар и, возможно, поискать родственников по материнской линии. Я с радостью выполню эту твою прихоть. До тех пор, пока Инке не понадобится моя помощь, можем отправиться в путешествие и вдоволь насладиться обществом друг друга. Только представь, роскошная карета, мерное покачивание, пейзажи за окном. Бархатная обивка и множество подушек для нашего удобства. Как тебе идея?..
Что и говорить, соглашаюсь одним махом.