Жена по завещанию
Шрифт:
— Рус, ну… Тебе противно, что ли?
Он чуть не ляпнул, что она дура. Вовремя прикусил язык. Не дура, просто неопытная. Интересно, Эйра знает, кого она учит? Эта девочка еще и ваниль не распробовала.
– Не пори чушь. Я о тебе забочусь.
— Не надо обо мне заботиться, я в порядке, — тут же возразила Оля. — Рус…
— Ты чего? Все же решила всплакнуть?
Он специально съязвил, услышав, как дрожит ее голос.
— Нет. Сказать хочу… Ты смеяться будешь, но я все равно скажу.
Она
«Не буду, глупая. Говори уже».
— Пусть лучше немного больно, чем сомнения. Быть девственницей в моем возрасте стыдно…
— Да с чего это? — возмутился Руслан.
— Ты сам говорил об этом… с пренебрежением, — напомнила Оля, поежившись. — «Пугливая, как целочка». Помнишь?
Блять!
— Оль, я неудачно пошутил.
— Неважно. Если тебе не противно, давай до конца… Или я уйду.
У-у-у…
— Шантажистка, — улыбнулся он. — Кто ж тебя отпустит?
Он лизнул кончик вздернутого носа, поцеловал в губы, оставил засос на шее. Пусть убивает за метку, но позже. Одним движением подмял под себя, сжал коленями бедра.
— Я остановлюсь, если будет больно.
— Ага… — кивнула она.
— Не обманешь, я почувствую.
— Рус, не тормози.
Он поменял позу: встал на колени, забросил Олины ноги на плечи. Учиться пришлось на ходу, Руслан никогда не заморачивался вопросом, как дефлорировать девственницу. Собственно, этот этап они уже миновали, и первые осторожные фрикции Оля перенесла хорошо.
— Не больно, честно, — сказала она. — Немножко дискомфортно, но это же нормально для первого раза, правда?
Руслан сдержанно кивнул, хотя не видел в этом ничего нормального. Его женщине не может быть дискомфортно! Но пришлось мириться с реальностью и верить на слово, постепенно наращивая темп.
Природа взяла верх. Иначе и быть не могло: Оля такая узкая и горячая, что кончил бы и импотент. Руслан и ее довел до оргазма, пусть и слабого, массируя клитор подушечкой большого пальца.
— Потом будет лучше, — виновато шепнул он, укладываясь рядом. — Обещаю.
— Угум… — сладко зевнула Оля.
Она не выглядела несчастной или расстроенной, и Руслан успокоился. С его «везением» все могло закончится куда хуже.
— Ой! — Оля вдруг вырвалась из его объятий и схватилась за телефон. — Блин!
— Ты чего опять?
Глядя на нее, Руслан не мог сдержать улыбку: вылитая ведьмочка с всклокоченными волосами и широко распахнутыми глазами.
— Мне позвонить надо! Срочно! Насчет работы.
— Какой работы? — насторожился он.
— Надеюсь, хорошо оплачиваемой… — пробормотала Оля, набирая номер. — Все, молчи! Илья Сергеевич? Добрый день, это Ольга Чарская. От Эйры, да.
Илья Сергеевич? Работа? Только через его труп!
25
Илья
— Оля, зачем тебе работать? Обещал же, что обеспечу…
— С какой стати, Рус? Я не ожидала, что мама так поступит, но садится тебе на шею не планировала. То есть, спасибо, конечно, но я и сама могу зарабатывать.
— Как?! Кем?! Ты же к ЕГЭ готовишься! Кстати, почему не занимаешься с репетиторами?
— Одно другому не мешает. Со следующей недели возобновлю занятия.
— Оля, я против…
Она не дала ему договорить, выставила из ванной комнаты. Вот уж не было печали! Против он… Даже смешно! Одно успокаивает, мотив четко читается по лицу Руслана. Это отнюдь не мамино «ты от меня зависишь, значит, будешь делать то, что тебе говорят». Это уязвленная мужская гордость.
«Моя женщина не должна работать».
Ольга улыбалась, суша волосы феном. Собственнические инстинкты Руслана льстили самолюбию. Со вчерашнего вечера он не то чтобы изменился, в его возрасте уже не меняются, но словно выдохнул, перестал относиться к ней с предубеждением. А после утренних событий Ольга поверила в искренность его чувств и намерений. Руслан словно ответил ей на вопрос, заданный вчера, определился с выбором.
— Оля! Я же сказал, чтобы ты не мыла посуду!
— И чем ты недоволен? — Она посмотрела на его отражение в зеркале, нанося тени на веки. — Захотела — помыла. Это не преступление.
Забавно наблюдать, как меняется выражение его лица. Опускаются брови, разглаживаются морщинки на лбу — смывается напускная серьезность. Только взгляд остается прежним — теплым, влюбленным. Рус чудесный, он принял ее девственность, как подарок. Если задуматься, то он принимает от нее все: и удовольствие, и наказание, и неопытность. А что характер у него колючий, так это не страшно.
— Оль, завтракать иди. Я кофе сварил.
Кофе, поджаренные тосты, сыр, джем и омлет. Кажется, Рус забыл, что это она должна готовить для него завтрак. Или просто хотел сделать приятное.
— Спасибо. — Она села за стол. — Мне только кофе.
— Оля! Завтрак — это важно. Так нельзя, ты ничего не ешь ни утром, ни вечером.
— Я ем днем, — пошутила она.
— Не верю.
Вот же… Станиславский! Ольга знала об этой фразе, потому что занималась актерским мастерством.
— Рус, я обычно ем утром, — пояснила она. — Мюсли или творог. Хлеб не ем, хлебцы — изредка.
— У тебя плохая диета, — заявил он. — Наверное, ты права, и уплетать пироги и плюшки не стоит, но есть и другой способ не толстеть. Надо больше двигаться. Хочешь, запишу тебя на тайбо? Я давно занимаюсь, и, как видишь, в хорошей форме.