Жена по завещанию
Шрифт:
Воспаленные рубцы выглядели ужасно, и на глаза навернулись слезы. Ольга ни за что не заплакала бы при Руслане, но он избегал ее взгляда, а сейчас и вовсе лежал, отвернувшись. «Ему нужна порка, иначе не сможет избавиться от чувства вины», — сказала Эйра. Ой ли?! И зачем она послушалась…
Ольга едва касалась кожи, втирая гель, чтобы не причинять лишней боли, но Руслан все равно вздрагивал.
— Зачем сначала бить, а потом лечить? — неожиданно спросил он. — А, госпожа Чара? Разве урок не для
— Я не наказала бы тебя… так жестоко, — ответила она, запинаясь.
Оправдание прозвучало жалко. Вроде как Ольга не хочет нести ответственность за то, что сделала. Ей Эйра приказала.
— Разве? — усомнился он. — Ты наказала куда жестче, выбрав Ло.
«Надо быть честной… — твердила про себя Ольга, рассматривая аккуратно подстриженные ногти. — Честной…»
И не могла вымолвить ни слова. Ей не хотелось оправдываться, не хотелось выглядеть жалкой.
— Ру, а ты… ты доверяешь мне? — наконец выдавила она.
— Я лежу перед тобой с голым задом, — сердито заметил он. — Это не доверие?
— Если честно, то… нет. Ты демонстрируешь послушание, но не получаешь удовольствие от подчинения. Обнимаешь, а потом жалеешь об этом. Просишь прощения — и опять пытаешься уколоть словами. Ты выбрал меня девочкой для битья, едва я появилась в клубе. За что, Рус?
Он долго не отвечал: не шевелился, не пытался встать, как будто уснул. Ольга решила, что молчание — тоже ответ, весьма красноречивый.
— Помою руки, — произнесла она вслух. — Полежи так еще, пусть подсохнет.
— Не знаю.
— Что? — не поняла она. — Ты о чем?
— Не знаю, за что, Чара. То есть, тогда я знал. Ты вела себя, как стерва. Красивая и холодная. Кукла с ледяным взглядом.
— Ты поэтому называешь меня куколкой? — догадалась она.
— Куколка с фарфоровым личиком. Они красивые, но неживые. То, что ты не такая, я понял гораздо позже.
— Но ненавидишь по привычке?
Странно, но так разговаривать было легче. Взгляд Руслана проникал под кожу, заставлял переживать, нервничать. Без него проще. Спокойнее.
— Ты заложила Ло.
— Чего? — удивилась Ольга. — Когда это? Кому?
— Ты донесла на него Эйре, когда он наполнил шарики водой.
— Какие шарики? — растерялась она. — Когда?
— Ты подслушивала, перед Хэллоуином, — настаивал Руслан. — Когда мы готовили оформление для зала.
— Но я никогда не подслушивала, — возразила Ольга. — И никогда не жаловалась на вас Эйре.
— И как она узнала? Только ты приходила в ту комнату.
— Спроси у нее, — огрызнулась она.
Значит, Руслан считает ее стервой и доносчицей. Как мило! Но теперь понятно, почему ненавидит. Куколка… А она думала, что он считает ее красивой, и это немного льстило,
Наверное, это стало последней каплей. Эйра переоценила ее возможности. Ольга чувствовала, что не справляется. Какой там контроль, когда Рус ненавидит ее и ненавидит себя за то, что она ему нравится… Ее присутствие только усиливает его страдания.
— Я позову Эйру, — пробормотала она. — А вещи… привези потом в клуб, пожалуйста. Потом, когда сможешь.
— Оля! Что ты несешь?! — Руслан резко повернулся, перекатившись на бок. — Ты опять плачешь?
Она сердито вытерла руками мокрое лицо, позабыв, что на пальцах остался гель. Он попал в глаза, там защипало. Вскрикнув, она на ощупь кинулась в ванную комнату, налетела на что-то, ударилась и потеряла равновесие.
22
Невыносимая девчонка! И почему опять плачет? Сама же спросила! Надо было соврать? Но ведь в настоящем все иначе, потому и признался. Нехорошо лгать своей госпоже. Какие вещи? Какая Эйра?! Неужели он недостаточно вежливо выказывал свое почтение? Ведь это просто: беспрекословно слушаться, правдиво отвечать на вопросы…
Когда Чара, вскрикнув, кинулась куда-то бежать, Руслан дернулся за ней инстинктивно. И правильно сделал: она налетела на кресло и непременно упала бы, если бы он ее не подхватил.
— Что с тобой?
— Больно! — Чара забилась в его руках, вырываясь. — Щиплет! Надо промыть!
До Руслана дошло, что щиплет глаза, потому что она жмурилась и пыталась их потереть, а из-под век катились крупные слезы.
— Что-то попало в глаз? — спросил он, втаскивая Чару в ванную комнату. — Что?
— Гель… — всхлипнула она, пытаясь нащупать кран.
— Не дергайся, я сам. Руки убери!
Ну да, гель… А еще тени и тушь, как минимум. Жаль, что у него всего две руки. Приходилось и придерживать Чару, и промывать глаза, и следить, чтобы не намокли волосы, и шлепать по рукам, чтобы не мешала. Как придет в себя — выдаст ему штрафную порку, за то, что посмел ударить госпожу. При одной мысли об этом ягодицы ныли сильнее.
— Все, все… сейчас пройдет… — уговаривал Руслан. — Попробуй открыть глаза.
Чара щурилась на свет, но выполнила просьбу.
— Легче? Не щиплет?
— Вроде прошло, — всхлипнула она. — С-спасибо…
Он аккуратно промокнул лицо чистым полотенцем. Глаза — как щелочки, веки опухли, на щеках — красные пятна. Горюшко, а не Олюшка.
Руслан вымыл ей руки — тщательно намыливая каждый пальчик, поглаживая ладошку. Изящное у нее запястье. И пальцы красивые — тонкие. Стоп! А с ногтями что? Он точно помнил, что они длинные, острые… И цвет лака еще утром был бледно-сиреневым.