Жена-попаданка для графа Зотова
Шрифт:
— Слышала, вам, Софья Андриановна, довелось роды у крестьянки принимать. Это правда? — обратилась ко мне графиня Бородина из соседнего поместья, пожилая дама со строгим и невозмутимым лицом.
— Правда, Анастасия Павловна, — ни капли не задумываясь, ответила я. — Родился чудесный здоровый малыш.
Женщина распахнула шире глаза и поставила чашку на столик. Возникла неловкая пауза.
— Муж мой недавно приобрёл собаку из породы борзых, — вдруг перевела тему Лидия Михайловна, женщина лет тридцати. Константин говорил,
— И почём нынче борзые? — молодая девица Ковалёва решила поддержать разговор.
— Мишенька отдал за неё деревню в двадцать дворов, — театрально закатила глаза гостья, показывая, как это дорого. — Зато муж очень доволен.
Я замерла, поразившись её словам. Целую деревню с живыми людьми, где проживало не меньше сотни крестьян, муж этой графини отдал за собаку. За собаку?!
— Лидия Алексеевна, ваши крепостные рады смене хозяина? — пристально посмотрела я на женщину.
— Вы думаете, я у них спрашивала? — удивлённо хмыкнула она.
— Но ведь это живые люди, — я до сих пор не могла понять, как можно бездушно распоряжаться крепостными так, словно они вещи.
— Ещё скажите, что вам их жалко, — хмыкнула Лидия Михайловна.
— Мне жаль, что до сих пор наш царь не отменил крепостное право, — выдала я то, что нещадно вертелось у меня на языке. — Этот архаизм давно пора изжить в России.
— Что?! — несколько пар глаз уставились на меня, и голоса мужчин за карточным столом умолкли. Я понимала, что ступила на тонкий лёд.
Александра Антоновна поджала губы, и её взгляд стал колючим. Кажется, не миновать мне нравоучений.
— Что же вы сами своим крепостным не дадите вольную? — тут же нашла графиня, что сказать в ответ, ехидно глядя на меня
— Обязательно дадим, постепенно, — не стушевалась я. — Мой супруг пока меня не поддерживает в этом начинании, но, думаю, в скором времени поймёт, что выгоднее отдавать землю в аренду крестьянам и платить прислуге. Ведь если человек свободен, он ценит своё место, где ему платят по достоинству, и будет работать усерднее. Тогда и не понадобится огромный штат прислуги. Фермер же лучше будет печься о хорошем урожае и приплоде скота, зная, что все излишки достанутся ему.
Константин встал и изумлённо посмотрел на меня — причём не только он. А меня было уже не остановить.
— Каждый человек достоин того, чтобы жить свободно и выбирать свою судьбу, — смело продолжила я, — будь то потомственный дворянин или крестьянин. Вот взять, к примеру, нашего конюха Егора. Парень талантливо рисует. Ему бы развивать свои умения и учиться в академии художеств, а не вкалывать на конюшне. Уверена, будь у него выбор и свобода, он бы давно стал настоящим художником. А сколько талантов пропадает из-за того, что человек является вещью своего барина, который решает его судьбу, словно бог.
Тишина воцарилась в гостиной.
— Софья Андриановна, вы, конечно, правы в своих рассуждениях, — неожиданно меня поддержал комендант крепости, встав из-за стола. — Думаю, Россия в скором времени откажется от крепостничества. В Петербурге об этом часто говорят. Мир стремительно развивается, нам ни в коем случае нельзя отставать от него, иначе окажемся на задворках.
— Спасибо, Алексей Фёдорович, — улыбнулась я генералу, понимая, что моя речь не прошла даром. — Рада, что вы со мной солидарны.
— Говорите, ваш конюх талантливо рисует? Хотелось бы посмотреть на его работы, — комендант проявил неподдельный интерес к моим словам.
— У меня на руках только две его недавние работы, — всполошилась я, вспомнив, что оставила рисунки в гостиной на стеллаже.
Я с удовольствием показала гостям портреты углём. Все единодушно сошлись в том, что у парня талант, и всем стало любопытно посмотреть на этого самородка. Константин послал дворецкого, чтобы тот разыскал Егора и привёл в дом.
Через десять минут конюх приковылял прямо в гостиную, опираясь на бадог. Егор опасливо оглядывался на дорогих гостей, от которых веяло дорогими духами и напыщенностью, но держался достойно и поклонился им.
— Какой молодец, однако. Ещё и талантливый, — высказался кто-то из дам.
Вот тут Егор стушевался, особенно когда его начали расспрашивать о том, как и где он научился рисовать. Парень отвечал неохотно, жутко смущаясь, ему было неловко от столь пристального внимания к себе.
Константин подошёл к конюху и строго посмотрел на слугу.
— Егор, хочешь вольную дам? — неожиданный вопрос застал парня врасплох.
— Вы меня гоните, барин? — округлил глаза конюх. — Я плохо работаю? Это всё из-за ноги, да?
— Никто тебя не гонит, — ухмыльнулся граф. — Хочу, чтобы ты поехал в Москву учиться, как твой дядя. С родственником заодно повидаешься, может, он тебя приютит, пока учиться будешь.
— А потом что я буду делать? — сглотнул Егор, и его затравленный взгляд обратился ко мне, словно он искал защиты.
— Жить свободной жизнью: можешь остаться в Москве или уехать в Петербург, а может, поедешь учиться в Италию. Тебе решать.
— Я хочу вернуться в Дивное, тут мой дом, — вдруг выдал конюх и опять посмотрел на меня, отчего мне стало не по себе. — Хочу работать у вас, Константин Александрович. Буду вашим личным художником, отработаю свою вольную.
— Посмотрим, — хмуро покосился на меня муж, заметив, как Егор бросал взгляды в мою сторону. — Можешь идти.
Егор низко поклонился и, хромая, поспешил выйти из гостиной. А я не могла поверить в то, что только что услышала. Константин хочет дать вольную крепостному? И я почувствовала свою маленькую победу, свой первый вклад в свободу принадлежащих нам крестьян.