Жена самурая
Шрифт:
Она спустилась с крыльца и уже почти повернула за угол дома, когда услышала мужские голоса, и в одном из говоривших узнала Мамору. Наоми чувствовала, что от стыда у нее заалели щеки, но все же она остановилась и прислушалась к разговору.
— … гнались за ним по всей стране. Господин не останавливался. Бывало, мы иногда так и дремали — верхом, во время езды.
Припав щекой к стене, Наоми медленно и осторожно заглянула за угол. Мамору стоял в окружении таких же мальчишек как он. Но во время войны они оставались в поместье, а он всюду сопровождал их господина,
— Скакали мы за Нобу Тайра недели три. Под конец господина да и всех старших самураев было не узнать — обросли бородой почти до самых глаз. А настигли его у побережья. Такеши-сама его прямо там и казнил…
— А как же он одной рукой? Как управляется с катаной? — рассказ Мамору прервал один из юношей, чей голос был полон жадного любопытства.
— Так же, как прежде, — коротко отозвался сын Яшамару, явно насторожившись. Кажется, ему не пришлось по нраву, что кто-то мог усомниться в его господине.
После короткой заминки рассказ Мамору полился дальше. Он поведал, как они выбросили тело Нобу Тайра в море, а голову залили смолой и привезли обратно в родовое поместье. Как сожгли дотла каждый минка, каждую постройку в огромном поместье, и еще долго преследовали на землях Тайра расползшиеся по ним отряды самураев, сохранивших верность мертвому главе их дома.
Для себя Наоми решила, что никогда не станет спрашивать Такеши о том, как он настиг и убил Нобу Тайра. Рассказ Мамору лишил ее всякого желания услышать еще раз ту же историю из уст мужа.
— И Такеши-сама всюду брал тебя с собой. Ты закрывал его в битвах? — у мальчишки, который задал вопрос, горели глаза. Должно быть, он представлял, как в гуще сражения Мамору подставляет свою спину, чем спасает их господину жизнь.
— Все больше бежал следом, — юноша смущенно хмыкнул и провел пальцами по переносице.
— Не к лицу самураю преуменьшать свои заслуги, — от неожиданно раздавшегося голоса мужа Наоми испуганно подпрыгнула наравне с мальчишками.
Такеши, очевидно слышавший весь разговор, вышел из-за угла напротив в сопровождении Яшамару. Юноши принялись кланяться и бормотать приветственные слова, а Наоми прижалась спиной к стене, чувствуя быстрый стук сердца. Не рискнув больше выглядывать из своего убежища, она медленно направилась в сторону минка для слуг, надеясь, что ее присутствие осталось незамеченным.
Краем взгляда Такеши зацепился за удалявшийся прочь от главного дома поместья силуэт жены и хмыкнул. Кажется, Наоми, равно как и он сам, подслушивала разговор юношей. Он посмотрел на Мамору, который вовсе не казался смущенным. Но еще полгода назад он непременно бы покраснел и опустил взгляд в землю. Война вытравила из него все, что оставалось от мальчишки. Никто, кто встретится с ним сейчас, не подумает назвать его мальчишкой.
«Не к лицу самураю врать», — мог бы добавить Такеши. Мамору сказал, что он управляется с катаной «так же, как прежде». Забавно. Во время самых первых своих набегов, произошедших еще тогда, когда они стояли лагерем посреди заснеженных полей, Такеши не единожды падал с Молниеносного, поскольку не сразу привык
Но он промолчал и, сопровождаемый Яшамару, прошел вглубь поместья, оставив юношей слушать рассказы Мамору. Когда они отошли от ближайших минка на расстояние, достаточное, чтобы скрыть их разговор от любопытных ушей, до того молчавший Такеши заговорил:
— У меня есть к тебе просьба.
Яшамару поднял на господина несколько растерянный, удивленный взгляд. Такеши-сама никогда не просил, он приказывал. Да и не зачем ему было просить! Каждый самурай знал, что его жизнь ему не принадлежит — она принадлежит даймё, и он вправе распоряжаться ей по собственному усмотрению. Тем удивительнее для Яшамару звучали слова Такеши-самы.
— Мачеха и сводная сестра Наоми все еще живут в поместье Токугава. Мне некогда было разбираться с ними, пока шла война, но теперь, я знаю, я должен вырвать у змеи ядовитый клык. Проще всего их убить, но лишние волнения на землях Токугава мне сейчас не нужны, — Такеши говорил медленно, чеканя каждое слово.
Их прогулку в саду сопровождал шелест гравия под ногами и пение птиц на макушках деревьев. Ветер слабо трепал полы темной юката Такеши и широкие хакама Яшамару, ворошил волосы, убранные в пучки.
— Я мог бы отправить их в самую дальнюю деревню, запереть в минка и никогда не видеть, но этих женщин не следует упускать из вида.
Яшамару подавил неуместную сейчас ухмылку. Порой Мисаки передавала ему рассказы Наоми-сан о ее жизни в поместье Токугава. Если хотя бы малая часть ее слов известна Такеши-саме, то и не стоило ожидать от него иного решения. Да и Кацуо с Масато пару раз обмолвились о том, что все слова госпожи Токугава напоминают яд.
— Лучше всего будет выдать Ханами замуж за человека, которому я доверяю, как себе. Который не позволит ее словам и словам ее матери отравить свой слух, — Такеши остановился и повернулся к Яшамару с тем, чтобы смотреть ему в глаза. — Я хочу, чтобы Ханами стала женой Мамору.
Мужчина прикрыл глаза и склонил голову.
— Вам нет нужды просить об этом, Такеши-сама. Моя жизнь и жизнь моего сына — ваши.
— Я ведь не просто подыскал Мамору удобную для клана невесту, — Минамото скривил губы. — Девчонка — настоящая дочь своей матери… Поэтому я прошу.
— У вас уже есть мой ответ, — отозвался Яшамару с присущей ему простотой.
— Спасибо. Осенью проведем церемонию. Пока я буду встречаться с главами вассальных кланов, ты передашь Хеби Токугава от меня письмо и привезешь ее с дочерью в поместье.
Такеши не говорил — цедил сквозь зубы. Ему не нравилось собственное же решение, но лучше было не придумать.
— Наоми-сан знает?.. — Яшамару, должно быть, прочитал его мысли.
Минамото невесело усмехнулся и покачал головой. Наоми о том, что ее мачеха и сводная сестра будут жить поблизости, он расскажет позже.
— Я дам Мамору земли и крестьян. Все же за дочку главы некогда великого клана полагается достойное приданое.
— Мне рассказать ему обо всем?
— Я скажу ему завтра.