Жена самурая
Шрифт:
— Довольно.
Его холодный голос отрезвил Наоми и заставил вздрогнуть. Она вскинула голову, и мокрые волосы хлестнули ее по спине. Она перешагнула простыню и прошла к встроенному в стену шкафу по-прежнему обнаженная, даже не попытавшись прикрыться.
— Ты говорил о моей клятве, — негромко произнесла она, — а свою-то помнишь? Так вот ты меня бережешь?
Выразительным взглядом Наоми обвела свое тело, накинула халат из плотной ткани и молча вышла из спальни.
Глава 15. Сомнения
Когда за
«Хочет знать, кто ее похитил, — сквозь зубы фыркнул Такеши и шире распахнул окно. — Смеет меня обвинять. Позабыла свой страх».
Он вспомнил, как она жалась к нему, испуганная и покорная, пока они скакали во весь опор к поместью. Тогда отчего-то ей не хотелось выяснять, кто спланировал ее похищение.
Возможно, в глубине души Такеши мог признать, что ее требования справедливы. Что она имеет право знать.
Признать — но никогда не произнести вслух. Не посчитать нужным обсуждать это с Наоми.
С кем бы то ни было, а не только с ней.
Ее похищение — удар по его самолюбию. Потому ее упреки раздражали его, выводили из себя. Девчонка ведь была права.
Это он ее не уберег. Он допустил похищение.
Заметно продрогшая Наоми вернулась в спальню лишь спустя несколько часов, когда уже стемнело. Такеши еще просматривал последние донесения при неровном свете масляной лампы, когда раздался тихий шелест раздвигаемых дверей, и в комнату вошла его жена.
Вздернутый подбородок, поджатые губы, идеально ровная спина, словно ей вставили спицу в кимоно. Прическа — волосок к волоску. Некстати он вновь вспомнил про шкатулку с украшениями, которую не успел отдать Наоми до похищения. Пожалуй, сейчас было не лучшее время для подарков.
Заметив покрасневшие от холода руки жены, Такеши хмыкнул, но промолчал.
Ночи оставались по-прежнему прохладными, несмотря на то что со дня на день страна готовилась встретить праздник весны.
Наоми же не была настроена молчать. Она решительно пересекла комнату и остановилась перед расположившимся за низким столиком Такеши. Он лениво поднял взгляд и нахмурился: ее глаза метали молнии.
— Ты наказал Яшамару-сана! И таким зверским образом! — прошипела Наоми, с трудом сдержавшись, чтобы не выставить вперед указательный палец. — Он спас меня! Вместе с Мамору.
— И ослушался меня, — Такеши равнодушно пожал плечами. — Он должен был оставаться в поместье.
— Меня не нашли бы без него! И причем тут его сын? Мальчишка точно ни в чем не виноват, он лишь следовал за отцом!
Наоми уставилась на Минамото, не веря своим ушам и глазам. Неужели он действительно наказал человека, который ее спас? Ему настолько плевать на нее?!
В душе Наоми царил хаос и смятение. Она задыхалась от возмущения, распиравшего изнутри грудь.
Как так вообще можно?!
— Нашли бы, — сквозь зубы выдавил Такеши, уставший от ее непрекращающихся упреков.
— У тебя
Минамото нарочито медленно свернул свиток и отложил его в сторону, потер глаза и встал на ноги. Напрасно он лелеял мысль, что у него получится разобрать все скопившиеся донесения сегодня. Он не отводил тяжелого, пристального взгляда от пылавшей праведным гневом Наоми.
— Глупая девчонка, ты и понятия не имеешь, о чем говоришь, — и прежде, чем она успела ответить, больно сжал запястье. — Кто рассказал тебе о Яшамару?
Она мотнула головой, не собираясь отвечать.
— Хочешь еще кого-нибудь наказать?
У Такеши вскипела кровь, и желание усилить хватку на ее запястье захлестнуло с головой.
— Мисаки, — произнес он медленно. — Больше некому.
На щеках Наоми вспыхнули красные пятна.
— Не нужно ее трогать! Она не говорила ничего такого! — поспешно пробормотала она, схватив Такеши за локоть. — Я просто увидела ее слезы и спросила, что случилось.
Минамото презрительно скривился.
— Яшамару должен был охранять и тебя, и поместье, когда я уехал, — сказал он чуть тише и спокойнее, чем прежде. — Тебя похитили по его недосмотру.
Наоми вскинула голову, прислушиваясь к нему впервые с начала этой долгой, затянувшейся ссоры.
— Он просил моего позволения совершить сэппуку, когда я вернулся в поместье и обнаружил, что тебя выкрали.
Такеши до крайности позабавило изумленное выражение лица Наоми. При других обстоятельствах он бы усмехнулся.
— Я и сам имел право его убить. Подобные проступки не прощают. А я лишь велел высечь обоих за непослушание.
Наоми прикрыла глаза, осознавая услышанное.
— Откуда мне это знать, если ты совсем ничего не говоришь мне, не рассказываешь? — горьким, надломленным голосом спросила она.
Минамото шагнул вперед и остановился напротив жены, встретив ее одновременно уставший и гневный взгляд. Скрестив на груди руки и вздернув подбородок, она смотрела на него без какого-либо страха или раскаяния. На бледном, нежном лице вновь краснели ссадины и царапины.
А ведь только совсем недавно до конца зажили предыдущие.
— Зачем тебе вообще что-то об этом знать? — он вскинул бровь.
— Как ты себе это представляешь? — Наоми хмыкнула. — Меня похищают, а потом я молчу и покорно считаю, сколько риса нам нужно на ближайший месяц?
— О таком я могу только мечтать, — Такеши развеселился неожиданно для самого себя.
Жена пропустила его выпад мимо ушей.
— Это просто невозможно представить. Ты хочешь, чтобы я не задавала никаких вопросов и не досаждала тебе своим глупым любопытством. А еще ты хочешь, чтобы я читала свитки и вникала во все тонкости, вела дела твоего поместья и рассталась со своими ошибочными убеждениями о том, как устроен мир — пылко заговорила Наоми, ловя его взгляд.