Жена сэра Айзека Хармана
Шрифт:
— Понимаете, я хотела показать своей приятельнице дом и сад.
Снэгсби явно смутился.
— У меня нет насчет этого распоряжений, миледи, — попытался он возразить.
— Но леди Харман, конечно, не будет против…
Снэгсби смутился еще больше. Похоже было, что он попытался, стоя лицом к гостям, украдкой оглянуться через плечо.
— Я сейчас спрошу, миледи.
Он попятился и, видимо, намеревался захлопнуть дверь у них перед носом. Но леди Бич-Мандарин опередила его. Она уже втиснулась в дверь.
— У кого же
В глазах Снэгсби промелькнуло отчаяние.
— У экономки, — сказал он. — Экономка должна распорядиться, миледи.
Леди Бич-Мандарин обернулась к мисс Гэрредайс, которая всем своим видом показывала, что готова оказать ей любую поддержку.
— Какой вздор! — сказала она. — Мы войдем, вот и все.
И великолепным движением, одновременно мощным и полным достоинства, подобающего леди, эта неустрашимая особа не то что оттолкнула, а просто отшвырнула Снэгсби назад, в прихожую. Мисс Гэрредайс не отставала и сразу развернулась в боевой порядок справа от леди Бич-Мандарин.
— А теперь ступайте, спрашивайте, — сказала леди Бич-Мандарин, взмахнув рукой. — Ступайте.
Мгновение Снэгсби с ужасом смотрел на это вторжение, а потом поспешно скрылся.
— Они, конечно, дома, — сказала леди Бич-Мандарин. — Вы только подумайте, этот… этот нахал хотел захлопнуть дверь у нас перед носом!
Обе женщины, радостно-взволнованные, обменялись взглядами, а потом леди Бич-Мандарин с проворством, поразительным при ее полноте, начала открывать одну за другой все двери, выходившие в длинный холл-столовую. Услышав, что мисс Гэрредайс вдруг как-то странно вскрикнула, она повернулась, прервав созерцание длинного низкого кабинета, в котором было написано столько книг про Юфимию, и увидела сэра Айзека, за спиной которого прятался затравленный Снэгсби.
— А-а-а-а! — вскричала она, простирая к нему обе руки. — Значит, вы приехали, сэр Айзек! До чего же я рада вас видеть! Это моя приятельница мисс Гэрредайс, она просто умирает от желания увидеть то, что здесь осталось от сада бедной Юфимии. А как поживает милейшая леди Харман?
На несколько секунд сэр Айзек онемел и только смотрел на гостей с нескрываемой ненавистью.
Потом он обрел дар речи.
— Ее нельзя видеть, — сказал он. — Это никак невозможно.
Он покачал головой; его бескровные губы были плотно сжаты.
— Но ведь мы специально приехали из Лондона, сэр Айзек!
— Леди Харман нездорова, — солгал сэр Айзек. — Ее нельзя тревожить. Ей нужен полный покой. Понимаете? Нельзя шуметь. И даже говорить громко. А у вас такой голос — это может ее просто убить. Поэтому Снэгсби и сказал, что нас нет дома. Мы никого не принимаем.
Леди Бич-Мандарин растерялась.
— Снэгсби, — сказал сэр Айзек. — Откройте дверь.
— Но неужели нельзя повидать ее хотя бы на минутку?
Сэр Айзек, предвкушая победу, даже подобрел.
— Это решительно невозможно, — сказал он. — Ее все тревожит. Всякая мелочь. Вы…
Леди Бич-Мандарин бросила на свою спутницу взгляд, который явно свидетельствовал, что она не знает, как быть. Мисс Гэрредайс, как это обычно бывает с преданными старыми девами, вдруг совершенно разочаровалась в своей предводительнице. Она молчала, недвусмысленно давая понять, что не ее дело — искать выход из положения.
Дамы были разбиты наголову. Некоторое время они стояли неподвижно, потом платья их зашуршали по направлению к двери, и сэр Айзек, торжествуя победу, разразился любезностями…
И только когда они были в миле от Блэк Стрэнд, к леди Бич-Мандарин вернулся дар речи.
— Маленький людоед, — сказала она. — Запер ее где-нибудь в подвале… И какое у него было ужасное лицо! Вид, как у затравленной крысы.
— По-моему, надо было сделать совсем не так, — сказала мисс Гэрредайс, которой легко было теперь критиковать.
— Я напишу ей. Вот что я сделаю, — сказала леди Бич-Мандарин, обдумывая свой следующий шаг. — Меня это не на шутку беспокоит. Скажите, вы не почувствовали там что-то… зловещее. И лицо у этого дворецкого — просто страх божий.
В тот же вечер она рассказала про эту поездку, едва ли не решающую в нашем романе, мистеру Брамли.
Сэр Айзек проводил их взглядом из окна кабинета, а потом выбежал в сад. Он направился прямо в сосновый лес и вскоре, высоко вверху, увидел жену, которая медленно шла ему навстречу, грациозная, высокая, в белом платье, вся залитая солнцем, не подозревая, как близка была помощь.
Нетрудно догадаться, в каком волнении мистер Брамли приехал в Блэк Стрэнд.
На первых порах ему повезло, и он до смешного легко преодолел заслон у дверей.
— Леди Харман нет дома, сэр, — сказал Снэгсби.
— Вот как?! — сказал мистер Брамли с уверенностью бывшего хозяина. — В таком случае я погуляю по саду. — Он прошел через зеленую дверь в стене и исчез за углом сарая, прежде чем Снэгсби успел опомниться. Бедняга последовал за ним до зеленой двери, потом в отчаянии махнул рукой, отправился в буфетную и стал усердно чистить серебро, надеясь найти в этом успокоение. Пожалуй, можно было притвориться, что мистер Брамли вовсе и не звонил у парадной двери. А если нет…
Более того, мистеру Брамли посчастливилось застать леди Харман одну — она в задумчивости сидела на скамейке, которую Юфимия поставила, чтобы удобнее было любоваться куртинами.
— Леди Харман! — сказал он, едва переводя дух, и с внезапной смелостью взял ее за обе руки, а потом сел рядом с ней. — Как я рад! Я приехал повидать вас, узнать, не могу ли я быть вам чем-нибудь полезен.
— Это так мило, что вы приехали! — сказал она, и ее темные глаза сказали то же самое или даже больше. Она оглянулась, и он тоже оглянулся, нет ли поблизости сэра Айзека.