Жена слепого мага
Шрифт:
— Простите, я уснула. О, Лилит, какой ужас! Какой позор.
— Всё в порядке. Дело-то житейское, как сказал бы лин Ксанир Делири. Но нам ещё нужно добраться до…
— Я сама! — её щёки вспыхнули румянцем. — Не провожайте, умоляю. Я разберусь с… Найду дорогу. Не волнуйтесь, мне уже лучше. И с собой зелье есть. Не пропаду.
— Позвольте хотя бы помочь спуститься со ступенек. Они высокие и неудобные.
Ведьма кивнула. И, продолжая смущаться, вышла из повозки, опираясь на предложенную руку. На кучера не оглядывалась. Под ноги не смотрела и вообще заговорила лишь тогда, когда они скрылись в тени ближайшего дома.
— Благодарю, лин командир. Вы спасли меня. Мою репутацию прежде всего, но и за голову без набитых шишек спасибо.
— Не за что, — Линней всё-таки поклонился.
— И вот мой адрес почтовой шкатулки. Она личная, только для самых близких. Я перед вами в долгу. Напишите, если что-нибудь понадобиться. Любую просьбу постараюсь выполнить.
Карточку он взял. Ещё раз поклонился и стоял с опущенной головой, пока правительница думала, каким проулком-закоулком ей сбежать. Наконец она робко вздохнула и решилась.
— Тёмных ночей, лин Линней.
— Ясного неба, Верховная.
Глава 43. Первая ночь
Готовили повара клана очень вкусно. Я старалась не наедаться на ночь, но восхитительный аромат блюд сводил с ума. Ещё и хмель от пары выпитых бокалов вина уже выветрился, а третий я цедила микроглотками. Чем заниматься за столом? Только есть. На Земле гостей хотя бы конкурсами развлекали. Переодевали в цыган, голосовали рублём за пол будущего ребёнка, воровали туфлю, невесту, жениха. Но в Сигнуме свадьбы с такими высокопоставленными гостями проходили намного скучнее. Во дворце Велены вообще ничего не было, кроме оркестра и номеров приглашённых артистов. Клан смерти в этом плане выгодно отличался. Этан задавал тон обрядовой части праздника. Я чуть не завопила, когда он построил юношей и девушек водить ручеёк. Ну надо же! Хоровод был вокруг костра, а теперь второй древний танец. Правду говорят, мы всё черпаем из общего поля. Потому и похожи многие традиции у разных племён.
Однако, ближе к ночи, когда маэстро Готфри, откланявшись, уехал со своими музыкантами, уровень организованности веселья резко упал. Большую часть фонарей потушили. Сцену заняли барабанщики клана, и начались дикие, первобытные танцы. Лишь теперь я поняла, зачем даже мужчины надели белые украшения. Они единственные светились в темноте. Издалека толпа напоминала рой светлячков или разбушевавшееся звёздное небо. Манящее зрелище. Жаль, Франко спокойно сидел рядом со мной и на ритм барабанов не реагировал.
— Может, присоединимся к гостям? — с робкой надеждой спросила я. — Повторять подвиг с вальсом не придётся, там никто не следит за точностью исполнения танцевальных па. Там, если честно, друг на друга-то почти не смотрят. У каждого свой ритм, своя история.
— Ошибаешься, — тихо ответил муж. — Дикие танцы клана — самое сексуализированное действо, которые мне когда-либо приходилось наблюдать. Даже ритуалы в храме Лилит с ним не сравнятся, а там случаются настоящие акты любви. Всё дело в ритме барабанов и темноте. Бом-бом-бом. Энергия жизни течёт сквозь тело. Разум отключается, ему не за что зацепиться, вокруг хаос. Зато просыпаются древние инстинкты. Один конкретный. Размножение. Потому что голод утолён, с безопасностью всё в порядке, о иерархии думать не нужно. Танцуй. Прижимай к себе партнёра и представляй, что ваши тела
У меня дрожь прокатилась по позвоночнику, а низ живота свело спазмом. Проклятое воображение! После слов Франко я тем более представила нас в темноте на танцполе. Под грохот барабанов. Белья на мне не было. Чёрное платье буквально надели на голое тело. И муж в тонких штанах. Ладонью ощутить через ткань напряжённый мужской орган легче лёгкого. Сжать его, погладить. Темно же, ничего не видно.
— Так почему мы сидим? — томно спросила я.
— Народу много, — шепнул Франко, наклонившись ко мне. — А я хочу танец только для двоих. И можно не отступать от сути священнодейства. Выражать инстинктивное желание казалось бы не связанными с ним движениями. Сбивать с толку разум. Говорить с телом.
Когда он так ворковал мне на ухо, я была готова слушать любую чушь. Даже выраженную научным слогом. Внизу живота разливалось приятное тепло. Голова плыла, а тело жаждало прикосновений. Франко не заставил себя уговаривать. Его чуткие пальцы коснулись фиолетовой искорки в моей серёжке. Прошлись по подбородку, по щеке и вернулись к уху. О, да, растирание мочки со стороны выглядело невинным, но от ярких ощущений я уже была готова застонать.
— Пойдём домой, — волнующе низким голосом предложил муж. — Нам должны были приготовить спальню.
Стул я отодвинула резко. Ножки пробороздили землю, зацепились — и стул упал. С тем же глухим стуком рядом рухнул второй. Губы Франко коснулись моей шеи над ожерельем. Хвала предкам, грохот барабанов погасил мой жаркий выдох. Пальцы путались в льняных волосах мужа. Где крики “Горько!”, когда они так нужны? Плевать на крики. Я дождалась, чтобы любимый поднял голову, и впилась в его губы поцелуем.
Опьянеть можно было от нашей страсти. С самого первого свидания, где Франко украдкой гладил мои руки, и до этого дня я томилась ожиданием. Долгими ночами в холодной постели вспоминала, как сидела у него на коленях в оранжерее. Будь проклято его терпение и желание тянуть до первой свадебной ночи! Всё, хватит. Больше нас не сдержать. Я уже была готова снять с него рубашку, но тут за спиной раздалось стариковское покашливание:
— Хозяин, хозяйка. Вижу, свадьбу дальше будем праздновать без вас. Открыть портал в особняк?
Анри. Всё-таки следил за нами, пусть и сидел в другом шатре. Но сейчас его помощь была кстати.
— Да, открой пожалуйста, — вежливо попросил Франко.
А сбившееся дыхание выдавало его с головой. Но уже поздно прятаться. Да и не нужно. В клане придумали специальный обряд проводов жениха и невесты в постель. Благодаря внимательности Анри мы только что его избежали. Сверкающая арка распахнулась у меня за спиной.
— Прямо, — шепнула я мужу. — Три или четыре шага.
На руки он меня брать не стал. Прижал к себе крепче, и мы вместе шагнули прямо в центр пушистого ковра.
В спальне горели свечи. Налитое в плошку с водой масло распространяло в воздухе волнующий цветочный аромат. Постель разобрали. Шторки на балдахине раздвинули. Я не узнавала комнату.
— Мою спальню тоже отремонтировали, — сказал Франко. — Мы в бессалийском особняке.
Значит, он хорошо здесь ориентируется. Видит линии, нарисованные эссенцией. Я выдохнула с облегчением.