Жена убии?цы. Человек с душои? дракона
Шрифт:
Кабина снова останавливалась, когда табло показало «5». Гектору пришлось опять схватиться за пистолет.
– Мы вверх, – по-английски сказала Мария.
– Я тоже, – сказала женщина лет сорока в короткои юбке и прическои, будто переборщила с лаком для волос, а потом выглянула из окна.
– А, – удивилась Мария.
– Ага, – она зашла и нажала на седьмои, поглаживая худосочные ляжки, украшенные синяками разных цветов. – Работе сегодня, – она облизала губы, – Нет конца. Но… что нам остается, да? – затем выдвинула нижнюю губу и дунула
Мария больше не отвечала. Женщина вышла, протыкая ковер шпильками.
Гектору и Марии оставалось дойти до номера. Мимо прошла только обнимающаяся парочка, которая не обращала на них внимания: парень что-то шептала с игривои улыбкои девушке на ухо, а она в ответ прижималась к нему щекои, вытягивая левую грудино-сосцевидно-ключичную мышцу шеи.
Мария провела картои по коробочке на двери, и Гектор зашел первым, еще раз осмотрев коридор.
– Сука-а-а!.. Как же больно! – заорал он и скинул пальто.
– Что дальше, Гектор? Что мне делать?
– Зашей меня, и едем аэропорт. И еще полныи стакан… стакан водки, – Гектор достал из шкафа красную сумку.
– Может, объяснишь наконец, что происходит?!
– Стакан водки, Мария! – сказал Гектор и пошел в ванную.
– Не ори! – Мария металась по номеру, пытаясь наити бар.
Гектор уселся на белое полотенце, которое здесь уже было, развязал повязку и шмякнул ее на дно ванны.
Мария прилетела к Гектору вместе с едким запахом спирта. Несмотря на премиальность этои водки, она пахла как и любая другая. Кубики льда тренькали, ударяясь о стекло.
– Гектор… теракт? – Мария заметила темное отверстие на мышце, которую у спортсменов принято называть крылом.
– Без вопросов, Мария… – Гектор залил рану хлоргексидином; ручеики жидкости стекали до трусов. – Какого лешего в подмышке столько нервов!
– Гектор, может скорую?
– Нельзя, – он достал трамадол и вколол в плечо.
– Что значит нельзя, Гектор? Мне самои пулю доставать? Это ведь пуля, да?
Мария смотрела на занятого Гектора: тот закидывался таблетками и пил воду из-под крана, напоминая уличного пса. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной.
– Ну прости, что беспокоюсь за тебя… – Мария стала ковырять свои свежие ногти. – А если бы я пришла с оторваннои рукои, Гектор? Я бы пришла с оторваннои рукои, наорала на тебя и попросила сделать вид, что все нормально. Как бы ты отреагировал? Смог бы обоитись без вопросов?
– Ранение сквозное, – Гектор достал из сумки несколько упаковок шовного материала. – Нужно только зашить.
– Смеешься? Я не умею, – ее брови потянулись к носу.
– Все умеют… – временная бодрость Гектора сменилась прежнеи сонливостью.
– А я не умею!
– Не волнуися… Здесь хирургическая игла, у нее такои изгиб… что справятся даже… у кого лапки…
– Смешно! Ты понимаешь, о чем просишь? Это тебе не носки штопать, а я ведь и этого не умею, понимаешь?
– Ты
– Гектор!
– Тогда зашиваи… Сначала с этои стороны, потом с тои… Делаешь стежок, завязываешь… отреза… стежок, завязываешь, отре… отрезаешь…
– А завязывать как?
– Как шнурки… – Гектор закинул левую руку в ванну, а правую уложил на свою голову, выпячивая подмышку. – … Делаи глоток… и даваи… ты сможешь…
– Так это для меня? – верхняя губа Марии брезгливо дернулась, а крылья носа разъехались. – Что сразу не сказал? Я бы виски налила.
– Как почувствуешь, что… что-то идет не так… пеи еще и продолжаи, – глаза Гектора закрылись. –Если я отключ… если отключусь… ехать… мы должны… долж…
– Гектор?.. – Мария приложила пару пальцев под нижнюю челюсть и нащупала пульс. – Малыш…
В номере наступила герметичная тишина. Мария вылила водку в раковину и стала собираться с мыслями, чтобы впервые зашить огнестрельную рану. Часы на ее запястье показывали 21:32.
Мария помыла и посушила руки, потом помыла еще раз, потом снова посушила, потом снова помыла и снова посушила. Затем она сделала горькии глоток и поставила виски на теплыи кафель.
– Ну что, – сказала она.
Тремор с костлявых рук понемногу сходил. Она достала из упаковки иглу и попыталась проткнуть горячую кожу Гектора, но ничего не вышло: возможно потому, что подобные иглы принято держать щипцами, а не потеющими пальцами, а может и потому, что кожа – о чем Мария никогда не задумывалась – гораздо прочнее, чем кажется.
– Да что не так?! – игла в руке Марии то опрокидывалась, то выскальзывала.
Мария взяла передышку и посмотрела на правое ухо Гектора, на котором по краю – чуть выше мочки – был вырез как от дырокола. Гектор говорил еи, что это шрам, полученныи по юности в драке. Мария вздохнула, сделала еще один глоток и продолжила. Спустя несколько попыток она покорила первую дырку.
– Так!
Мария попыталась сделать узел, но запуталась в испачканных кровью нитках. От полного стакана успокоительного осталась уже половина. Мария почувствовала, что немного опьянела. Она посушила рану стерильными салфетками из набора Гектора и уверенно взялась за дело. Наконец-то образовался первыи узелок, но Мария затянула слишком сильно, из-за чего узел прорезал кожу Гектора и остался в руках.
– Да будь проклято это шитье! – закричала Мария и начала заново.
Стакан обновился. Еще несколько минут кряхтения и получился первыи шов.
– Что же ты завтра расскажешь, – шептала она.
Раз за разом швы получались все быстрее и крепче, а колени стали поднывать от вмятин, несмотря на полотенце.
На второи ране Мария уже вообразила себя студенткои медицинского – получалось вполне ничего, как еи казалось.
Закончив, Мария заклеила позор двумя полосками леикопластыря по горизонтали и двумя – по вертикали, на случаи, если швы разоидутся. Затем она сняла с Гектора штаны и туфли, обмыла его влажным полотенцем и приготовилась к тому, чтобы донести девяносто килограмм мяса до кровати.