Жена Уорвика
Шрифт:
Она не стала лить напрасные слезы по своей дорогой кобыле, которую вымотал долгий путь из Истхэмптона и которая в данный момент, возможно, страдала от грубого обращения с ней чужого седока. Все вокруг бежали в город, и она побежала, вскоре осознав, что мысль купить или взять напрокат лошадь или занять свободное место в каком-нибудь транспортном средстве пришла в голову далеко не ей одной. Все гостиницы, конюшни и кузницы окружала плотная толпа, сквозь которую она даже не пыталась пробраться. Среди этой толпы находились не только люди, прибывшие в Харлистскую пустошь в дилижансах и желающие теперь попасть в Льюис, но и те, чьи
Когда хозяин подходил к окну и выкрикивал, что в его доме не осталось больше ни одной лошади и повозки, Кейт бросалась в другое место, но также поступали и все остальные. Толпа росла, усиливалось раздражение, вспыхивали ссоры, начинались драки. Осознав, что у нее нет никакого шанса найти лошадь, она оставила дальнейшие попытки и отправилась в Льюис пешком. Рядом с ней шли сотни мужчин всех социальных уровней и классов. Золото, звенящее в карманах богато одетых людей, не спасало их, и они брели по дороге вместе с простыми крестьянами. Многие величавые знатные джентльмены выглядели так, будто они уже много лет проделывали путь лишь от двери своего замка до дверцы экипажа. Но такова была непреодолимая страсть к боксу, которая в каждом мужчине вызывала безумие, ведущее его к новому месту, пока он не падал от изнеможения.
Завидев на своем пути ферму, многие мужчины отделялись от общего потока и одолевали просьбами сбитого с толку фермера, перебивая друг у друга цену. Кейт не пыталась следовать их примеру, понимая всю бесполезность подобных действий. Она шла дальше, стараясь экономить силы. Некоторые счастливчики подвергались освистыванию и насмешкам, часто завязывались драки. С разных ферм на главную дорогу, как ручейки, стекались странные повозки, настолько древние, что с них сыпалась солома и колеса шатались из стороны в сторону. Эти повозки вливались в общее движение и медленно катились в Льюис среди бредущих пешеходов.
Многие проезжающие мимо в экипажах или на лошадях бросали любопытные взгляды на респектабельную молодую женщину, находя ее присутствие среди такого количества мужчин странным, забавным или вызывающим. Попрошайки и нищие являлись неотъемлемой частью подобных мероприятий, но изящное создание с длинными блестящими локонами и холодным интригующим взглядом вызывало удивление. Она слышала в свой адрес вульгарные грубые крики и прозвища, некоторые мужчины выражали готовность посадить ее к себе на колени, за неимением свободного места. Поступали и более интимные предложения, которые она игнорировала, как глухая. Франты и щеголи махали ей своими шляпами из проносящихся мимо экипажей, ухмылялись и подмигивали, пока не скрывались из виду.
Кейт преодолевала милю за милей, пока совсем не выбилась из сил и не присела на придорожную траву, тяжело дыша от усталости. Пустись она в путь отдохнувшей, то не чувствовала бы себя настолько опустошенной, закаленная тяжелой работой в полях во времена своей юности, но она встала в пять утра и долго скакала из Истхэмптона. К тому же ее обувь для верховой езды совершенно не годились для пеших прогулок и сильно натерла ногу. По липкому ощущению в области своей ступни она предположила, что рана обильно кровоточила. Она позволила себе
Хотя по дороге все еще шли люди, однако толпа сильно поредела. Основная масса экипажей уже достигла Льюиса, но с боковых тропинок время от времени съезжали случайные повозки и вливались в общее движение. Их тут же останавливали опаздывающие на поединок люди и предлагали за аренду такие деньги, что хозяева не смели отказать. Одну из таких повозок, выезжающую из леса, неожиданно увидела Кейт через дыру в изгороди. Небольшую повозку везла свежая молоденькая лошадка, которой правил мальчик лет четырнадцати, школьные учебники лежали на свободном сиденье рядом с ним. Кейт подошла к тележке в тот момент, когда та замедлила ход при съезде на основную дорогу. Мальчику потребовалось всего лишь слегка потянуть за поводья, чтобы остановить лошадь, когда Кейт обратилась к нему с отчаянной просьбой.
– Пожалуйста, позвольте мне нанять ваш экипаж, чтобы попасть на поединок, который перенесли за пределы Льюиса. Это очень срочное дело, которое не имеет ничего общего с самим поединком. – Она поспешно развязала шнурок своего ридикюля и достала оттуда три соверена, которые захватила с собой на всякий случай. – Это все, что у меня есть, но мой муж даст вам еще, если мы доберемся до места.
Тут ее грубо отпихнули в сторону. Мужчины увидели мальчика и повозку, окружили ее со всех сторон, создавая такой шум, что лошадь начала нервно вращать глазами и вскидывать голову. Суммы, которые они предлагали, значительно превысили ее три соверена, к ногам мальчика падали кошельки.
– Подождите минуту! Джентльмены! Пожалуйста! – говорил мальчик тихим голосом, и Кейт догадалась, что перед ней сидит сын местного помещика или какого-нибудь знатного джентльмена; он посмотрел в ее сторону. – Вы говорили о деле чрезвычайной важности?
В ней снова ожила надежда.
– Мой муж один из боксеров, мне нужно передать ему срочное сообщение. Его имущество под угрозой.
– Могу я узнать ваше имя?
Она с гордостью ответила:
– Я миссис Дэниэл Уорвик.
Серьезное лицо мальчика осветила улыбка.
– Я с интересом слежу за карьерой вашего мужа. И почту за честь отвезти вас к нему, миссис Уорвик.
Услышав ее имя, несколько мужчин помогли ей сесть в повозку и сняли шляпы, отдавая дань уважения супруге известного боксера.
– Очень вам благодарна, – сказала она дрожащим от переполнявшего ее облегчения голосом. – Что касается платы…
– Не будем больше говорить об этом, – перебил он ее. – Мне как раз по пути с вами, и я надеюсь, что ваш муж выиграет сегодняшний бой.
Они еще немного поговорили о сопернике Дэниэла, Кэрри Рейде, который пользовался дурной славой в боксерских кругах, поскольку часто применял в борьбе запретные приемы. Потом перешли на другие темы, а вскоре подъехали к рингу. Кейт сошла на землю и поблагодарила мальчика, который приподнял шляпу и уехал. Хромая, она поковыляла по неровной траве, пятка сильно распухла в неудобной обуви, каждый шаг причинял ей мучительные страдания. Она остановилась позади толпы, при этом прекрасно видела весь ринг, обтянутый веревками, в самом конце поля. Само поле имело значительный уклон, что позволяло зрителям сидеть рядами, как в театре, и не загораживать обзор друг другу.