Жена в стиле милитари
Шрифт:
Мужчины скрылись за дверью, но через минуту один из них вернулся.
– Раечка, не велите казнить…. Что-то с памятью моей стало… Вот этот документ подпишите, пожалуйста, у Никиты Ивановича, как только он вернется, хорошо?
Раечка взяла из рук мужчины лист бумаги и бегло его просмотрела. Ее бровки радостно приподнялись.
– Этот документ, Игорь Анатольевич, я отнесу в первую очередь, не сомневайтесь!
– А я и не сомневаюсь. Вы – ангел, Раечка! Как Вам нравится, кстати, седьмой пункт?
– Да, именно седьмой мне особенно
– Я рад. Число, действительно, хорошее. Для Вашей фамилии лучше не придумать. Ну, не под шестым же номером ее писать?
В глазах Раечки мелькнули две льдинки.
– Боже упаси! – мужчина понял, что сказал лишнее, самое время сменить тон на деловой.
– Итак, Раечка, я на Вас надеюсь. Скоро юбилей, сами понимаете…
– Понимаю, Игорь Анатольевич, и приказ о внеочередном премировании как нельзя кстати. Если, конечно, все согласовано с Никитой Ивановичем.
– Ну, разумеется, мы это уже обсуждали. Вернее, я внес предложение, и Никита Иванович не был против.
Зазвонил телефон. Раечка сняла трубку, быстро и по-деловому ответила на звонок. Не успела положить трубку – снова звонок. Мужчина почему-то не спешил покидать кабинет, с любопытством наблюдая, как женщина-куколка вмиг превратилась в бесстрастную деловую даму, умеющую ловко делегировать все второстепенные вопросы и оставлять для своего босса только самые важные.
Игорь Анатольевич все стоял и смотрел на Раечку. Та закончила телефонные разговоры и с выжидательной улыбкой посмотрела на мужчину. Он опомнился.
– Я уже ушел. Так, не забудьте, Раечка! Я зайду в конце дня.
– Непременно!
Если бы Раечка была на самом деле такой глупышкой, какой чаще всего казалась, то она непременно спросила бы: «С какой это стати Игорь Анатольевич Савин сам составляет подобные документы? И почему в трех экземплярах?». Но она не спросила, а просто мысленно отправила эту информацию в свой прелестный архив – кудрявую головку.
– Тебе здесь вообще хоть что-нибудь нравится? – шепотом спросила Ирина.
– Ага, рамочки хорошие. Я бы такие взяла под семейные фотографии, – сказала я.
– Ты просто невежда!
Это она выдала после часа нашего гуляния по залам галереи, где недавно открылась выставка когорты новоявленных живописцев. Ирина, моя подруга детства, утверждала, что все приличные люди просто обязаны ее посетить. Либо их нельзя более будет считать приличными.
– Ира, ну почему сразу «невежда»? Я не очень люблю есть что попало, носить что попало и любоваться чем попало я тоже не люблю.
– Да что ты о себе возомнила? – Ирина аж задохнулась от возмущения, – Тебе вообще ничего не нравится. В прошлый раз твоему изысканному вкусу не угодил даже Архип Лентулов!
– Ну, во-первых, если не ошибаюсь, его звали Аристарх. И то, что он творил сто лет назад, на мой взгляд, ценности его работам никак не добавляет. Все, пошли отсюда, – повернувшись,
– Простите! – на ходу буркнула я, но не тут-то было…
– Вы уже уходите? – рука особы вмиг превратилась в шлагбаум, а на ее лице отразился симбиоз разочарования и удивления, – Вам не понравилась наша выставка? Очень жаль!
Ирина, добрая душа, решила утешить это пестро одетое создание и поспешно сказала:
– Ну что Вы! Такие работы чудесные! А Вы, вероятно, устроительница и хозяйка, так сказать?
– В некотором роде… Вообще, я – художница. Вот с некоторых пор работаю в Вас в Павлограде. Меня зовут Лана Горская. Возможно, Вам приходилось обо мне слышать?
После секундного замешательства Ирина вывела нас из неловкости:
– Да-да, конечно, где-то я, кажется, читала… А Вы в каком жанре работаете?
– Я – портретистка.
– Боже, Марина, ты слышишь? Это же нужно быть настоящим мастером, чтобы…
Все. Ее понесло. Это у Ирины с детства. Люди с богемным налетом вызывают в ней просто благоговейный трепет. Вот такой пунктик. Это оттого, что ее в свое время дважды не приняло в художественное училище, пришлось оканчивать педагогическое. С тех пор столько вод утекло! Но Ирина, отличный учитель, между прочим, превращается иногда просто в какого-то восторженного щенка, стоит ей лишь рядом появиться такому вот чуду разноцветному, гордо именующему себя «Художник». А портретистка Лана, видимо, решила, окончательно загипнотизировать бедную Ирину:
– У Вас удивительное лицо! Да, очень выразительное. Просто просится на полотно. И весь облик. Такая органика!
– Что? – не сдержалась я. – В деревне органикой называют навоз. Так и говорят: «Вывоз органики на поля». И если моя подруга Вам чем-то напоминает…
Я послушно умолкла под сверкнувшим взглядом Ирины. А Лана раскатисто рассмеялась, обнажив великолепный фарфоровый зев. Видать, и вправду, художница стоящая! Деньги, по крайней мере, есть.
– Ну что Вы! «Органика» – это чисто специфический термин. Значит, органичность, гармония… Я бы, в самом деле, с удовольствием написала Ваш портрет, милая… Если Вы не против, конечно. Вот моя визитка.
Ирина аж привстала на цыпочки. Пора спасать подругу. Со словами: «Всего доброго, нам пора. Ира, я жду тебя в машине» я вышла на улицу. Надеюсь, совесть у подруги есть, и она не заставить меня ждать более пяти минут.
А пока я купила на книжном развале у входа какой-то иностранный журнал. Купила, кстати, исключительно из-за обложки. На ней был изображен огромный красный цветок. Обожаю все красное! Правда, листая его в машине, поняла, что журнал старый, ему почти год. Ну и что? Он красивый! А это главное. Потом на досуге почитаю. Бросила его на заднее сиденье.