Жена ювелира
Шрифт:
– Ты ведешь себя как ребенок, Джейн. – На губах Дорсета играла холодная усмешка. – И к тому же, ей-богу, ты неправильно меня поняла. Я сказал: «Стань его другом», и именно это я имел в виду. Ты говоришь, что ненавидишь меня. Бог мой! Сейчас ты возьмешь свои слова обратно. – Он притянул ее за плечи. – Тебя же тянет к нему. Ты – бесстыдная шлюха. Ты устала от меня, и тебя тянет к Гастингсу.
Джейн с безумной яростью колотила кулаками по его груди.
– Ненавижу тебя! – кричала она, почти рыдая. – Ненавижу!
– Как это похоже на тебя, Джейн! Ты говоришь, что ненавидишь меня,
Постепенно она успокоилась, он притянул ее к себе и, нежно перебирая пальцами ее волосы, говорил:
– Разве я не самый ревнивый из мужчин? Разве я не предпочел бы страдать от мук забвения или умереть, чем допустить то, что ты должна сделать… то, что пришло тебе на ум?
Она попыталась высвободиться, но он не отпустил ее.
– Ты могла бы поговорить с ним, даже пообещать ему что-нибудь. Что значат обещания, когда человек доведен до отчаяния?.. Можно сказать ему, что Стиллингтон и герцог Глостерский сговорились и состряпали эту историю с женитьбой короля. Ручаюсь, верный Гастингс будет искренне предан маленькому королю, если ты его о том попросишь.
– Но они вовсе не состряпали эту историю, Томас.
– Прекрасно. Пусть себе Ричард продолжает идти к своей подлой цели. Мне что за дело. Но я не могу оставаться здесь и попытаюсь бежать. Меня, несомненно, схватят, водворят в Тауэр и будут пытать. А когда потом они захотят убить меня, то выведут на Тауэр-Грин, и ты, Джейн, будешь там, будешь смотреть, как моя истекающая кровью голова скатится на солому… Ты пожалеешь тогда, что не сделала ничего, чтобы спасти эту голову, которую когда-то любила, ведь ты действительно любила меня, Джейн.
– Я все еще люблю тебя, – промолвила Джейн.
– Нет, ты не любишь меня. Теперь я это знаю. Беда, как известно, не приходит одна. – Он поцеловал ее и потянул на кровать. Ему хотелось удостовериться в том, что он не утратил своей власти над ней. – Джейн, я слишком многого от тебя хочу. Ты не должна больше приходить сюда. Это очень опасно.
Он склонился над ней и вначале нежно поцеловал в шею, затем, изображая страсть, стал целовать ее все неистовее. С полуприкрытыми глазами она отвечала на его поцелуи. Приближался момент, когда для них не будет ничего, кроме неудержимого стремления друг к другу.
– Джейн, любимая, – прошептал он. – Ты привлечешь Гастингса на нашу сторону?
И тогда она ответила, что сделает все, о чем он ее просит.
– Бог мой, Джейн, – с облегчением вздохнул Дорсет, – я знал, что ты и вправду меня любишь. Я верил, что ты не подведешь меня.
Джейн одевалась с особой тщательностью, и выглядела она на редкость прекрасно. На ней было платье ее любимого голубого цвета, восхитительные волосы ниспадали на плечи. Ее возбуждало и радовало то, что она решилась склонить Гастингса к предательству. Ей казалось, что она изменилась с тех пор, как очутилась при дворе. Она – добросердечная, веселая и покладистая женщина – замышляет месть, и мысль об этом доставляет ей удовольствие. Как приятно сыграть с ним злую шутку, такую же, как он пытался проделать с ней много лет назад!
«Я
Этим утром она как бы случайно встретила Гастингса, направлявшегося в замок Бейнард на совещание с Ричардом. Он поклонился, при виде ее лицо его осветилось радостью.
Джейн сказала ему:
– Добрый вам день, милорд! Прозвучало это гораздо любезнее, чем обычно.
– Добрый день, Джейн, – ответил он и добавил: – Ты выглядишь расстроенной. Что-нибудь случилось?
На его губах играла мягкая улыбка, а взгляд выражал острую тоску и горячую готовность помочь ей.
– У меня столько всяких проблем, милорд. А я глупая женщина, и у меня нет никого, с кем бы я могла их обсудить.
Это звучало как приглашение к разговору, и Гастингс не преминул им воспользоваться.
– Может быть, я смог бы тебе чем-то помочь?
Она возликовала, видя, с каким рвением он стремится прийти ей на помощь. Ведь она теперь никто, и все же он рад услужить ей. Он не смеялся над тем, что она лишилась своего влияния. Несомненно, в Гастингсе было что-то хорошее, но она не даст себя обмануть. Джейн не забыла прошлого и не позволит своей ненависти ослабеть.
– О, милорд, я не смею посягать на ваше время.
– Посягать на мое время!
Она заметила, что глаза его потеплели: в его взгляде читалось многолетнее страстное стремление к ней, в нем светилась такая надежда, какой она никогда прежде не видела.
– Когда, Джейн? – спросил он.
– Вы хотите сказать, милорд, что можете найти время для разговора со мной?
– Может быть, придешь сегодня и мы вместе поужинаем? Это доставило бы мне величайшее удовольствие.
– Вы добры ко мне. Но я полагаю, что если учесть все…
– Прошу тебя, Джейн, не вспоминай об этом. Мы должны забыть прошлое. Так я жду тебя в четыре часа?
Она заколебалась, чувство стыда заставляло ее отступить.
– Прошу тебя, Джейн, – настаивал он. – Ты даже не представляешь, какую радость мне доставишь!
Затем он вынужден был уйти, ведь нельзя же заставлять герцога Глостерского ждать.
А Джейн вернулась в свой дом у реки, где она жила с тех пор, как Дорсет стал скрываться. Встреча с Гастингсом глубоко взволновала ее. «Кем я стала?» – спрашивала она себя вновь и вновь. Ей казалось, что она похожа на животное, меняющее кожу, чтобы приспособиться к среде, в которой живет.
Рядом с могущественным королем Эдуардом она чувствовала себя безмятежно спокойной, никогда не вмешивалась в государственные дела, просила за тех, кто попадал в беду: нежная, добрая, остроумная Джейн Шор. Но сейчас, влюбившись в интригана Дорсета, она сама погрязла в интригах. Где та добрая, всепрощающая Джейн? Теперь она радуется возможности отомстить за давнишнее оскорбление. А к отмщению ли она стремится? Зачем ей нужен Гастингс?
Она должна быть хитрой, осторожной и смелой. За ней следят шпионы, посланные герцогом Глостерским, самым влиятельным и, как говорят, самым безжалостным человеком в Англии. Ощущение опасности подстегивало ее, и потому она трепетала от возбуждения, готовясь посетить лорда Гастингса.