Жена за один пенни
Шрифт:
— Я ненавижу тебя, — прошипела она, глядя ему в глаза. — Больше всего на свете я жалею, что вышла за тебя замуж. — Она вся горела от ярости и от унижения из-за того, что ей пришлось так послушно выполнять его приказ.
— Не будь так уверен во мне, Нигель, — предупредила она, заметив, что ее слова только позабавили мужа. — Я обещала, что буду выполнять наше соглашение, но я могу и передумать.
Неужели он немного заволновался? Может быть, эти слова помогут заставить его отказаться
Бросив внимательный взгляд на ее разгоряченное лицо, Нигель покачал головой, улыбаясь:
— Ты дерзкая девчонка и ведьма, Лиз, но тебе можно доверять. Я думаю, ты всегда держишь свое слово, и меня сильно удивит, нет, скорее, поразит, если окажется, что я неверно понял твой характер.
Против своей воли Лиз была удивлена его верой в цельность ее характера. Но это не принесло удовлетворения, просто потому что эта высказанная вслух правда делала бессмысленной любую ее угрозу. Она хранила молчание, и Нигель с иронией посмотрел на кровать.
— Тебе явно не понравились изменения… э… в такой обстановке. Я приказал это сделать сразу после возвращения, после того как узнал о твоей поездке. Я не хотел, чтобы ты уезжала в Англию ненаказанной. Может быть, с течением времени я бы и передумал наказывать тебя… — Он расхохотался, когда Лиз, повинуясь какому-то неведомому импульсу, бросила взгляд на кровать. — Ты напрашивалась на это, Лиз, сознательно противореча мне, хотя мои многократные предупреждения должны были убедить тебя, что мое терпение — далеко не безгранично. — В его голосе звучали почти извиняющиеся нотки, как у родителя, вынужденного наказать ребенка. — Тебе придется выучить урок, — продолжил Нигель спокойно. — Это может занять много времени, но ты его выучишь, я в этом уверен.
В ее глазах появился опасный блеск, но она ничего не сказала и подошла к открытому окну, едва ли слыша знакомый стрекот цикад. Откуда-то издалека донесся протестующий рев ослика. Как же жестоки греки со своими животными…
Она повернулась и внимательно посмотрела на Нигеля. Не совсем чтобы жестокость, но безжалостность и самоуверенность… Врожденное превосходство, такое типичное для язычников, от которых он произошел.
— А что… думает Дендрас? — Лиз говорила очень тихо, со странным надломом в голосе.
— А что ты ожидала?
— Я не верю, что он подумал об… этом.
Неожиданно Нигель весело улыбнулся:
— А что означает «об этом»?
Ресницы Лиз опустились, отбрасывая восхитительные тени на ее щеки.
— Ты знаешь, что я имела в виду, — сказала она, а потом после короткой паузы добавила: — Но он ведь так не думает?
Лиз тут же пожалела, что вновь вернулась к этой теме. По какой-то неясной причине она вспомнила о своем желании видеть на месте
— Дендрас мог бы подумать черт знает о чем, если бы я не сообщил ему, что ваша поездка совершается с моего ведома и одобрения.
Лиз широко раскрыла глаза.
— Ты так сказал?
— А я мог бы каким-либо другим способом не выглядеть дураком? — Голос Нигеля прозвучал резко и серьезно.
— Ты… а что ты подумал?
Какое-то время Нигель внимательно разглядывал ее, а потом с любопытством спросил:
— А тебе это важно?
Лиз кивнула:
— Как ни странно, да.
Комнату наполнил низкий удивленный смех.
— Тогда, моя дорогая, есть некоторая надежда… для тебя.
Лиз нахмурилась, глядя на его лицо. Что он хотел этим сказать?
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Я уже сказал, что доверяю тебе.
— Спасибо. — Слова эти дались Лиз с большим трудом. — И ты на самом деле не был с Гретой?
Нигель снова рассмеялся.
— Кажется тебя без меры волнуют мои отношения с Гретой?
Лиз очень бы хотелось, чтобы это было неправдой, и она избежала ответа, спросив вместо этого:
— Ты серьезно решил… остаться здесь на ночь?
— Серьезно. — Краткость ответа говорила сама за себя.
Лиз глубоко вздохнула:
— А вот тебе, кажется, нельзя доверять.
— Опять вызов?
— Да. Мы оба дали друг другу обещания. Я сдержала свое и жду от тебя того же.
— Боюсь, что в этом случае тебя ждет разочарование. Тебе придется заплатить за нарушенный приказ.
Лиз отвернулась:
— Я должна была знать, что тебе нельзя доверять.
Мужчины все похожи друг на друга, они нисколько не думают о мнении других. Именно поэтому я и не хотела ни за кого выходить замуж.
Молчание. Движение за ее спиной, объятие рук, будто выточенных из стали, чью силу она впервые обнаружила в тот день, на ярмарке. Она не смогла убежать тогда… как не сможет и теперь. Лиз была бойцом, и с другим мужчиной у нее был бы шанс, но Нигель… Она должна покориться неизбежному. Лиз дрожала, и Нигель почувствовал это, может быть, потому, что стоял так близко. Она слышала его дыхание, гнев уступил место страсти.
— Страшно? — Он поцеловал ее в шею, затем повернул к себе лицом. Ее слабая надежда тут же умерла, когда она увидела выражение его глаз, и все же она попыталась высвободиться. Нигель инстинктивно сжал руки еще сильнее, пока его губы прижались к ее трепещущему рту с таким пылом, что Лиз поневоле подумала о его диких предках-язычниках, презирающих все законы, необузданных завоевателях женщин.
Когда в конце концов Нигель поднял голову, Она непроизвольно прикоснулась пальцем к своим губам.