Жена завоевателя
Шрифт:
Что ему было делать? Гвиневра была слишком женщиной для того, чтобы этот брак смог стать спокойным и предсказуемым, но дело даже не в этом. Вся сложность заключалась в том, что Гвиневра – дочь де л’Ами, и он не был уверен, что сможет когда-нибудь простить ей это.
Гриффин встал с постели, подбросил дров в огонь жаровни и подошел к окну. Ветер утих, не принеся дождя, но оставил после себя мир, исполненный чуткой тишины.
Он простоял так, должно быть, с полчаса. Только дважды обернулся, чтобы бросить взгляд
Полоса белого лунного света медленно ползла по полу.
– Гриффин?
Он не обернулся.
– Милорд?
Он слегка повернул к ней голову.
– Все в порядке?
Вопрос был столь всеобъемлющим, а сфера возможных ответов столь обширна, что внезапно у него возникло побуждение рассмеяться. Но вместо этого он кивнул.
– Иногда в часы бессонницы я гуляю по стенам, – произнесла она.
Голос ее был спокойным и тихим, а в словах не было и намека на сонную томность. Он бросил взгляд через плечо:
– И часто у тебя возникает желание докучать часовым?
– Часто.
Он повернулся к ней всем торсом и остановился, скрестив руки на груди.
– Настолько часто, что они попросили меня каждый раз приносить им чего-нибудь съестного из кухни, – сказала она тихо. – Таким образом я плачу им за то, что докучаю.
Он снова обратил взгляд к окну:
– Гроза так и не пришла.
Гриффин услышал мягкий шелест меховых одеял:
– Пойдешь со мной, милорд?
Ночь была ясной, холодной до зябкости, и полная луна светила ярко.
– Когда я здесь, чувствую себя как Господь на небесах, – пробормотала она, запахивая плащ на плечах.
Гриффин проводил рукой по стене, пока они шли, ощущая кожей ее холод и плотность.
Это был добротный замок, хороший дом. Он позволил своему взгляду скользить по открытым взору равнинам. С запада на восток дугой простирался мрак, и это означало, что там леса. Но деревья были далеко, гораздо ближе раскинулись поля и луга, в полумраке казавшиеся коричневыми и рыжими.
Еще дальше, ниже гребня, на котором расположилась лагерем его армия, он видел темные горбы деревенских домов.
– У меня тоже случались такие минуты, – сказал он наконец.
Тоска и томление в его голосе привлекли внимание Гвин. Она на него посмотрела, но ничего не сказала. Они молча брели по крепостному валу с запада на восток. Часовые, мимо которых они проходили, молча кивали, и единственным звуком, нарушавшим тишину, был голос ветра, вздыхавшего среди камней, да шелест крыльев совы, сорвавшейся с ветки дерева в погоне за ночной добычей.
Не сговариваясь, они остановились возле одного из зубцов, позволяя ветру трепать их плащи и капюшоны. Луна уже садилась. Скрытая энергия ночи иссякала. Гвин смотрела на дальние холмы, которые всегда считала своими.
Ей казалось, то, что было перед ней, существовало
Гриффин в свое время навещал этот крепостной вал, возможно, так же балансировал на его камнях, демонстрируя свою отвагу и юное недомыслие, как делала это она в семилетнем возрасте, пока мать не стаскивала ее вниз, держась потом рукой за сердце.
Гриффин наблюдал задолго до нее эти закаты и смеялся в лицо грозе, чувствуя себя неуязвимым за каменными зубчатыми стенами. Точно так же, как она.
Это место было и ее домом. И его тоже.
– Мне жаль, – сказала она печально.
Темноволосая голова, маячившая рядом с ней, поднялась. Он опирался подбородком на руки и смотрел на равнины, но обернулся на звук ее голоса.
– Чего тебе жаль? Этой ночи или полей?
Его мягкая манера шутить смутила ее.
– Мне жаль потерь, вызванных войной, и того, что тебе пришлось покинуть это прекрасное место.
Он покачал головой, в темноте ночи это движение было едва заметно.
– Ты снова удивила меня, и я думаю, мне и дальше будет приятно узнавать тебя.
Она посмотрела ему прямо в лицо – в его усталые, трагические и прекрасные глаза.
– Гриффин, я не хотела, чтобы они схватили тебя. Не я послала за тобой воинов. Это сделал Марк и его люди. Это было ужасным несчастьем. Я не сказала им ни твоего имени, ни где ты был.
– Ты не говорила им?
Она покачала головой, на этот раз глядя вниз через зубчатую стену.
– Я пыталась…
– Что пыталась?
– Задержать их, – сказала она так тихо, что он не расслышал бы, если бы не стоял так близко к ней, прямо у нее за спиной.
– Ты пыталась их задержать, – повторил он тихо и кончиками пальцев провел по чувствительной коже у нее на затылке.
Она с шумом втянула воздух.
– Почему?
Гвин покачала головой:
– Не знаю. Больше я ничего не знаю.
Его губы прижались к ее шее, и по коже Гвин пробежала жаркая дрожь, будто звезды на ней зажглись.
– Я знаю только одно, Рейвен.
– Что? – спросила она слабым голосом, потому что его пальцы заскользили по ее талии.
– Тебе понравится то, что я собираюсь с тобой сделать.
Глава 13
Она повернулась к нему лицом как раз в тот момент, когда порыв ветра, проникший сквозь амбразуру, возле которой они стояли, раздул ее зеленый капюшон и под ним заволновалось море эбеново-черных кудрей, а щеки порозовели.
Рука Гриффина скользнула в теплое гнездо из шелка и плоти и обхватила ее затылок. Этой умной сложной женщине, пульсировавшей страстью, предстояло быть его женой. И вдруг этот брак перестал казаться ему ужасным.
Его пальцы запутались в ее волосах, он заставил ее запрокинуть голову и очень нежно поцеловал. Она прогнулась назад и раскрылась для него.