Женаты против воли
Шрифт:
— Зачем вы сваливаете на меня вину за ваш проступок? — прошептала я.
— Я не сваливаю, лишь загоняю тебя в угол. Думаешь, что Хоторн тебя спасет? Ты бросишься к нему со словами любви и преданности, расскажешь правду, и... что тогда? Уверена, что он не отомстит нам? Что он промолчит?..
Тишина.
— Вот и я думаю, что нет, — победно улыбнулся тот. — Проговорится кому-нибудь. Назовет реальным именем. Хотя я не уверен, что он вообще будет с тобой разговаривать. Мужчины не прощают предательства. Да, ты его спасла, но этого мало. Он больше не будет тебе доверять.
— Я вас ненавижу!
— Ненавидь сколько хочешь. Главное, сделай, что приказываю.
Я стерла слезы, которые ручьями текли по щекам, и зло спросила:
— И ради чего все это? Все эти риски, заговоры, интриги? Только для того, чтобы убить наследника Хоторнов? Так это безумие! Я не смогу это сделать! Не смогу, даже если захочу! Я спасла его! Привязала к себе!
— Говорю же, дура. Не нужен мне твой Хоторн. Планы поменялись, Лирин. У тебя теперь другая миссия.
Я тяжело сглотнула, прекрасно понимая, что ничего хорошего он точно придумать не может.
— Все сложилось как нельзя лучше, — продолжил Финне Монрей, сложив руки перед собой. — Ты смогла сделать то, что не мог никто. Хоторн доверяет тебе, как себе. Даже, возможно, любит. Его группа тоже приняла тебя. Значит, ты сможешь подобраться к лабиринту и уничтожить его.
— Что? — прошептала я.
— Лабиринт где проходят испытания все Хоторны, где они получают свою темную силу. Уничтожив его, ты лишишь их сердца. Хоторнам настанет конец.
— Боги...
Я зажмурилась, не в силах больше выносить его безумный взгляд.
— Так что ты выберешь, Лирин? Что для тебя важнее? Наш мир, твоя семья или какой-то темный?
Выбора не было. Он действительно загнал меня в угол.
Глава 23
Четыре месяца спустя
За день до свадьбы
— С днем рождения меня, — прошептала я, согревая дыханием замерзшее окно.
Осень давно вступила в свои права. И если днем солнце как могло согревало воздух, то по ночам был небольшой мороз, напоминающий о том, что зима в наши края должна прийти совсем скоро.
Золотая осень.
Бабушка так называла это время года и любила его больше всех остальных. За яркие краски, воздух, который казался хрустальным, еще немного — и зазвенит, за светлое небо и мягкую теплую погоду. Бабушка не выносила жары.
Эх, как она там? Вспоминает ли свою непутевую внучку? Или дядя вытравил меня из ее памяти так же легко, как стер из этого мира?
Неужели им сообщили о моей гибели?
Уже давно я не сомневалась в жестокости дяди. За эти месяцы он так и не позволил нам встретиться, сразу же сослав сюда.
Я
Полюбовавшись на нее секунд пять, снова тяжело вздохнула и стерла. Жаль, что свою жизнь нельзя вот так же стереть и написать заново, как захочется.
Часы на тумбочке показывали три минуты первого.
— Вот я и стала совершеннолетней.
Только радости от этого не испытывала.
Мой день рождения, который я впервые встречала одна, вдали от семьи, от дома, от близких людей.
Этим утром меня будила мама. Заходила с восходом в комнату, изменив своим привычкам. Будила меня, целовала и дарила подарки.
Бабушка собственноручно пекла торт не доверяя кухаркам. Мой любимый. С пышными коржами, пропитанными сладким сиропом, кисло-сладкой прослойкой из сваренных ягод и белоснежным кремом.
Вечером, после ужина, мы устраивали небольшой праздник...
Но все это было раньше, в другой жизни, в которой Лирин Монрей не было места.
Сидеть на подоконнике было неудобно и холодно. Противный сквозняк дул из щелей, заставляя тело в тонкой сорочке покрываться мурашками.
Но я упорно продолжала сидеть, отказываясь вернуться в кровать. Лишь сильнее укуталась в тонкую шаль, продолжая смотреть в окно, пытаясь хоть что-то рассмотреть в непроглядной мгле.
Завтра...
Завтра все решится.
Но уже сегодня сонное царство, в которое меня под конвоем отправил глава рода, будет разрушено.
Четыре месяца заточения подходили к концу. Четыре месяца, в течение которых я сходила с ума от ситуации, в которой оказалась, отчаянно пыталась найти выход и понимала, что его нет.
Каждое утро я вставала с мыслью о том, что надо все исправить, а каждую ночь засыпала с уверенностью, что вот завтра уж точно найду способ вернуть себе жизнь.
А теперь времени уже нет, и завтра тоже нет... как и выхода.
Тело вновь покрылось дрожью, но на этот раз причиной был не сквозняк, а собственные не слишком радостные мысли.
Завтра на глазах свидетелей Лирин Монрей сочетается браком с Коннором Хоторном.
Сочетается-то Лирин, а смотреть в лики богов и лгать им и Хоторнам буду вынуждена я.
Боги не прощают игр.
Встав с подоконника, я прошлась по комнате. Туда-сюда, разминая затекшие мышцы. Эти четыре месяца мне не разрешали тренироваться, запретили вызывать Эфри, хотя кулон не отняли, да еще и книги все отобрали. Если не считать годовую подписку Наты на дамские журналы, в которых печатались длинные любовные рассказы. Но это я читать не смогла, даже от скуки.
Единственное, что мне разрешалось делать, — это посещать семейную часовню, в которой завтра меня повторно отдадут в жены Коннору, вышивать, рисовать и думать о своем поведении, с обязательными муками совести. Из всего перечисленного я согласилась только с первым пунктом.
Нет, в религию я не ударилась и замаливать грехи не собиралась, а совесть давно молчала. Виноватой я себя точно не чувствовала.
Мои частые и долгие посещения были вызваны совсем иными причинами.
Церковные книги.