Женаты против воли
Шрифт:
— И чем же мы с Коннором так интересны этим самым духам?
— Вас очень долго ждали, Айрин.
— Кто ждал? — не поняла я.
— Все мы.
— Сомневаюсь, что нас кто-то ждал. Главы родов уж точно.
— Правда еще скрыта от них, но придет время — и все исправится. Вы двое были предназначены друг другу давным-давно.
— Неужели? — недоверчиво усмехнулась я, вспоминая небольшую часовню, злого Коннора у алтаря и себя в неудобном колючем платье, которое делало меня еще толще и уродливее.
Не было
Вместо меня его женой должна была стать Ната или кто-то другой из ближайших родственников. Мне же богами был уготован Питер.
— Не веришь, — понимающе кивнула она, негромко стукнув своей клюкой.
— Нет.
— Твое право. Скажи, а ты знаешь, как появились первые Темные?
— Конечно, все об этом знают, — удивилась я.
— Значит, не знаешь. Первый Хоторн был из твоего рода.
— Неправда.
Я еще могла поверить в духов леса и в то, что передо мной сидит богиня, но слушать о том, что Хоторны на самом деле наши родственники, было выше моих сил.
— Правда. Она была дочерью Орела Монрея.
— Она? — эхом переспросила я, выпрямляясь.
— Она, — кивнула старушка.
— Тогда это точно невозможно. Женщины из рода Монрей не обучаются магии.
— Вот после нее и не обучаются. Девушка пошла против семьи, родни и отца. Она решила сама найти способ уничтожить созданий Бездны. И в этом ей активно помогал наследник Хоторн. Ничего не напоминает?
Я молчала.
Светлая Монрей и наследник Хоторнов, решившие пойти против всего мира.
Неужели история повторяется?
— Единственный способ спасти наш мир — это купол, — прохрипела я. — И все это знают. И Монрей, и Хоторны.
— А дочь Орела считала иначе и ушла, сбежала со свадьбы с другим, чтобы попытаться все сделать самой.
Фантазия у меня всегда работала хорошо.
Закрыв на мгновение глаза, я вдруг увидела перед собой ее. Девушку из рода Монрей. Темноволосая, с фиалковыми глазами и алыми губами. Одетая в белоснежное свадебное платье, она бежала прочь из дома. Туда, где в тени высокого дерева ее ждал темноглазый Хоторн.
Вспомнился дядя и его слова, которые он когда-то сказал мне:
«Все вы, бабы, одинаковые. Стоит только почувствовать свободу и дорваться до мужика, так голова отключается. Вы забываете о долге, семье. Да, все больше убеждаюсь, что правила не зря придумали. Нельзя вам, бабам, разрешать силой пользоваться. Не достойны вы этого».
Только теперь это виделось в совсем ином свете.
Финне Монрей сравнивал меня с ней, с той беглянкой, которая стояла у истоков темных.
Мы с ней обе забыли о долге, семье и обязанностях. Обе полюбили чужака и сбежали, не в силах бороться со своими чувствами.
Да, права старушка.
Вот откуда пошли эти правила, запрещающие женщинам
Тряхнув головой, я взглянула на знахарку и произнесла тихо:
— У нее не вышло. Стало только хуже.
— Смотря с какой стороны посмотреть, — покачала головой старушка. — Они с Хоторном нашли единомышленников, с которыми и начали заниматься экспериментами, создавать лабиринт. После смерти дело их продолжили сыновья, потом внуки. Лишь пятое поколение смогло приручить создания Тьмы. Тогда уже все забыли, с чего все начиналось, и светлой крови почти не осталось в жилах Хоторнов. А та, что была, растворилась, стоило впустить в свое сердце чудовище из Бездны, сведя все их усилия на нет.
— Зачем вы мне это рассказываете? — сглотнув, спросила я.
Почему-то сомнений в том, что это правда, у меня больше не возникло. И пусть рассказ старушки сильно отличался от привычного, но я чувствовала, что она не лжет.
— Тебе же интересно узнать правду. От этого сейчас зависит очень много.
— И что же?
— Твой муж — единственный Хоторн, в котором течет светлая кровь.
— Это должно что-то значить? — насторожилась я.
— Тебе судить, — пожала плечами знахарка, а потом вдруг спросила: — Кулон открыть не получилось?
Я взглянула на медальон, который все это время лежал рядом на кровати.
— Нет.
Опять непонятный, слишком резкий переход. От всего этого кружилась голова и дрожали руки. Мне нужны были время и тишина, чтобы лечь и все хорошенько обдумать, чтобы поверить и принять правду.
— Занятная вещица. Хорошо, что она к тебе попала.
— Почему?
Я взяла в руки медальон, который сразу нагрелся, став теплым.
— Потому что ты одна из немногих, кто сможет открыть его тайну и понять, — произнесла старушка.
— Понять что?
— Что перемены нужны. И вы оба станете важной их частью.
Кулон будто потяжелел в руке, начав слегка пульсировать. Словно в моей руке лежал не камень, а сердце.
— И как его открыть?
— Ты и сама знаешь, — произнесла она, тяжело поднимаясь. — Посидела, и хватит. Пора домой возвращаться. А ты тут надолго не задерживайся. Не для тебя наш поселок. Не навлекай беду на нас.
— Подождите! — вскрикнула я, приподнимаясь и вставая на колени. — И что мне делать?
— Ты же собиралась лететь на север? Так лети. Лети, пока есть возможность. Он все равно тебя найдет.
Женщина вышла, стуча палкой по дощатому полу. А я еще долго не могла прийти в себя.
«Разве такое может быть? Чтобы какая-то старушка знала больше, чем сам Император и главы родов».
Я вновь поднесла кулон к глазам, всматриваясь в символы и знаки, украшавшие всю поверхность. Провела по ним подушечкой большого пальца, чувствуя каждую царапинку, каждую выемку. Но к ответу так и не приблизилась.