Женаты против воли
Шрифт:
— Мой возраст сыграл на руку главе. Пять лет на то, чтобы подготовить и научить всему. Финне Монрей сам лично занимался моим обучением, хотя советники были против. Толстая, неуклюжая девчонка... разве из меня могла получиться воительница, способная выстоять против наследника Хоторнов?
Я замерла на мгновение, пытаясь вздохнуть поглубже. Но огромный ком у горла мешал это сделать.
«Нет, нельзя плакать! Слезы не помогут! Я должна все ему рассказать!»
Тьма. Она медленно расползалась по комнате, подбираясь к моим ногам. Словно черная
«Он молчит... Почему он молчит? Почему не кричит? Не проклинает и не угрожает? Не задает вопросы, не издевается? Почему только смотрит?!»
И я под этим тяжелым взглядом все сильнее съеживалась на кривом стуле, который слегка шатался под моим весом.
— Дядя хотел, чтобы я убила тебя, — с трудом произнесла я, сцепив руки в замок. — Именно поэтому и разрешил тренироваться. Единственной девушке из рода Монрей.
Тьма становилась все гуще. Она уже не таясь лизала носки моих ботинок, готовясь забраться еще дальше.
— Глава растил во мне ненависть к тебе и Хоторнам, каждый день рассказывал, какие вы монстры, как жестоки. И что именно вы виноваты в участившихся нападениях. А я верила... Совсем ребенок, я верила всему, что мне говорили.
Ради тренировок и возможности использовать и развивать силу я готова была принять все что угодно. И дядя это знал. Знал и использовал.
— Конечно, обучение было тайным. О нем знал лишь определенный круг избранных лиц. Но даже если ты спросишь, правду никто не скажет. Четыре с половиной года я тренировалась, а потом... А потом Заморск. Глава отправил меня на отдых с мамой, чтобы избежать встречи с Императором и тобой, — продолжила я, все так же не поднимая глаз от ковра. — Кто же знал про прорыв... Мне было запрещено приближаться к трещинам и, как их ликвидировать, не рассказывали. Всему приходилось учиться самой. Именно поэтому получалось так криво и неумело.
Прядь волос выбралась из-под чепчика и упала на лицо. Я неловко ее смахнула, чтобы не мешала, и продолжила изливать душу в полной тишине.
— Не стоило тебе лгать. И притворяться другой не стоило. Но ты тогда на тренировке застал нас с Питером врасплох. И потом в гроте... Скажешь, что я не должна была лгать? Возможно. Но и правду сказать не могла. Дядя бы никогда не простил и отомстил.
Слова давались плохо.
Мне так много хотелось ему сказать, объяснить, но не получалось.
Все звучало как-то фальшиво, наигранно, пусто и совсем не отражало тех чувств, которые я испытывала.
— Я хотела отказаться от всего этого. Мечтала изменить свою жизнь. Но Финне Монрей умеет уговаривать. Он не оставил мне выбора, — произнесла я и тут же поправилась: — Хотя к степнякам я сама хотела поехать. Мне нужно было поговорить с тобой, спросить, почему ты спас меня. Но я приехала, а ты там со Снежей.
Я принялась расправлять складки на юбке, пытаясь хоть чем-то занять руки.
— Знаешь, как это трудно — стоять и молча
В комнате становилось все темнее. Будто ночь накрыла город, укутав все вокруг сонным дурманом.
— И, возвращаясь домой, я была полностью уверена, что откажусь от этого задания и мы больше никогда не встретимся. Но глава все переиграл, — я хрипло рассмеялась.
Голос в гнетущей тишине был похож на карканье вороны. Такой же резкий и противный.
— Клянусь, я не знала о его планах. Для меня это тоже стало сюрпризом. Приехать домой и узнать, что мертва и давно похоронена. А ты решил жениться на Лирин Монрей.
— Почему ты мне не сказала?
Я вздрогнула всем телом от звука его голоса.
Уже не думала, что услышу снова.
«Он заговорил со мной! Заговорил! Неужели это шанс?!»
Я рискнула поднять глаза.
Темная фигура, которую так сложно рассмотреть в клубах черного дыма и темноте, поглотившей комнату.
— Я не могла... ты бы обязательно выдал дядю, — прошептала я. — Этого нельзя допускать.
— Тебя только это беспокоит? Что станет с Финисом Монреем? — вдруг резко спросил Коннор, делая шаг ко мне.
И Тьма расступилась перед ним, пропуская вперед.
Бледное лицо, горящие от ненависти черные глаза с всполохами красного пламени у зрачка, острые черты лица и тени, которые некрасиво залегли в уголках рта и носогубных складках.
— Если твоя семья и Император узнают правду, его сместят, отправят в тюрьму или даже казнят. Его и ближайшее окружение.
— Жалеешь его?
Я проглотила и его тон, и взгляд, окативший меня презрением.
— Нет.
— Он заслужил наказание за свои козни и ложь.
— Да, — не стала отрицать я. — Заслужил. И я бы сама с радостью отправила его в тюрьму, но не могу. Это уничтожит наш мир.
— А мне кажется, что станет только лучше, когда Финиса Монрея казнят прилюдно на площади, как врага.
Пламя в глубине черных глаз разгоралось все сильнее.
— И светлые падут под репрессиями, чистками и междоусобной грызней. Пытаясь занять пустующий трон, они забудут о защите мира, — с жаром произнесла я, вставая. — Я не могла этого допустить! Хочешь наказать меня — накажи. Хочешь убить
— убей. Но спаси наш мир. Дядя не стоит того, чтобы он рухнул из-за его интриг.
Хоторн снова молчал. Но тьма постепенно рассеивалась. Еще немного, и комнату вновь залило яркое солнце.
— Значит, я могу делать с тобой все, что захочу? — неожиданно тихо спросил он.
Я неуверенно кивнула, продолжая стоять перед ним.
— Раздевайся...
— Что?
«Он не мог это сказать! Никак не мог!»
— Раздевайся, — повторил Хоторн и начал стаскивать с себя камзол.
— Зачем?