Женатые холостяки
Шрифт:
— Сироты! Хоть в приют нас сдавай под старость! — выдохнул человек затаенное. И продолжил тихо:
— Нынче у бабки Куприяновой ванну ремонтировал, колено заменил. Прежнее совсем поржавело и развалилось. Пока я его менял, пацаненка приметил. Думал чужой, ан нет, свой он ей. Оказывается, младший сын ее с войны весь израненный вернулся. Но успел жениться, а через год умер. Жена его беременной осталась. Уж как хотел мужик ребенка увидеть, но не повезло. Немного до родов не дожил. А на свет появилась дочка. Копия отца. Так вот она выросла, замуж вышла,
— Ну, вот и нам предлагают врачи возможность своего заиметь. Давай рискнем. Это последний шанс. Упустим, другой возможности не будет! Ведь годы идут. О том помнить надо, Юрка!
Но человек словно оглох. Он с детства не верил и не любил врачей. Никогда не прислушивался к их советам, едко высмеивал их и не обращался за помощью. За все годы мужик ни разу не был на больничном, чем всегда гордился. Он говорил, что всякая болезнь боится водки. И он, Юрка, не скупится, как только чувствует, что хвороба начинает одолевать, топит ее в водке, глушит с корнями. Он и во дворе тем хвалился:
— А мне хоть понос или простуда, лекарство одно — водяра! И не меньше пузыря. Чуть расходилась требуха, наливаю стакан, туда столовую ложку соли намешаю, дербалызну залпом, жопу через десяток минут хоть ломом пробивай, никакого поноса. И быстро, и приятно, и полезно, и не надо по клистоправам бегать. Я за свою жизнь ни единой таблетки не сожрал. Все потому, что не верю в них. И вообще медики для меня не существуют.
— Однако не гонорись, не хвались, что никогда не обратишься! И тебя когда-то не минет мое заведение! — усмехался патологоанатом.
— Я ж базарю, что при жизни! — уточнял Юрка и продолжал:
— Вот у нас в бригаде, лет пять взад, мужик работал. Лет сорок с лишним в сантехниках отмантулил. Разбирался в нашем деле лучше всех. И никакая холера его не брала. Когда помер, вскрыли мужика. У него сердце отказало. Прямо на работе загнулся. А знаете почему? Трезвым полез чинить люк! Если б принял на зуб стакан, ничего с ним не случилось бы, и теперь бы жил. В нашем деле водка не только лекарство, но и профилактика! Вот я, любую работу трезвым делаю. Ни на зуб не принимаю, но когда приходится залезать в люк, тут уж извините, без промочки нельзя!
— А если свалишься вниз? Что тогда? — удивлялся Марат Агваняй.
— Исключено! Вся вонь вверх выходит. Потому стараемся побыстрее работу сделать.
— Юрка! Глянь! Кажется, тебя с Розой спрашивают, - подошел к такси Иван Кузьмич. Мужик заглянул в машину. Увидел пожилых женщину с мужчиной. Понял, что это родители Розы.
— Так вы и есть тот самый Юра? — оглядела человека теща. И выйдя из машины, приказала:
— Веди нас в дом!
— Клара! Ты забыла про чемоданы! — напомнил ей муж.
— Иосиф! Водитель занесет их!
— Чего? Ишь размечтались. Не таскал бы ваш багаж! Сами шевелитесь! — открыл таксист багажник
Мужики помогли приехавшим загрузить в лифт весь багаж, отправили его на этаж, следом запихнули Юрку и, вернувшись на скамейки, пытались угадать, что за люди приехали к сантехнику?
— Если с утра на работу не выйдет, значит, родня нарисовалась. Встреча была теплой, — говорил Степан.
— А коли трезвый будет?
— Значит, знакомые или родня Розы! — догадался Лешка Свиридов.
— Откуда она возьмется? Сколько лет никого не было, все время вдвоем!
Юрий весь вечер пытался понять зачем, с какой целью приехали родители жены, что привело их за тридевять земель после долгих лет разлуки. Все изменились до неузнаваемости и, что скрывать, окончательно отвыкли друг от друга.
— Роза, ты уже совсем взрослая! — ахала мать.
— И даже старая! — добавил Юрка.
— Да ей всего сорок лет! О чем вы говорите? Даже я не считаю себя старухой! — возмутилась Клара.
— А с чего вам было стареть? Жили в свое удовольствие, без забот и хлопот, — отозвался Юрка.
— Сынок! Ты ничего не знаешь о нас. Не спеши обидеть! В твоем возрасте это уже не мудро, — подошел Иосиф к зятю, глянул в глаза с укором:
— Пошли к столу, там поговорим.
— Вот этот был наш первый дом, — показывали фотографии.
— Правда, красивый! Восемь комнат, помимо кухни, ванной, короче, хозяйственного блока. Мы уже подготовились к переезду родителей и твоему. Но за неделю до всего при обстреле города разрушили наш дом. Вот что от него осталось, одни развалины, — вытерла Клара скупую слезу, показав фотографию.
— Вот сюда нас поселили после этого! Тоже двухэтажный домик! Видишь, тут я и отец! Цветы посадили возле дома.
— Зачем? — удивился Юрка.
— Для души! — ответил Иосиф.
— Делать вам было нечего. Я понимаю грядки, от них польза! А от цветов, какой толк? — пожал плечами сантехник.
— Юра! Вы когда-нибудь дарили цветы девушкам? — спросила Клара.
— У меня девушек не было. Одна Роза! Зачем ей цветы? Я на всякую ерунду деньги не выбрасывал. Уж если покупал, то конфеты или духи. Конечно, хорошие, не дешевку. Знал, какие Розка любит. Так от этого польза. А цветы к чему? Лишняя морока! Потом выбрасывай этот веник. Только зря деньги выброшены!
— Какой практичный! — передернуло Клару.
— Куда деваться? Я в детдоме вырос. Там не о романтике, о пузе думать приходилось. О куске хлеба на день завтрашний.
— А потому считаете, что цветы в этой жизни нечто лишнее? Они не стоят внимания и заботы людей? — пристально смотрела на Юрку теща.
— Во всяком случае, я к ним равнодушен. В жизни есть другие заботы, помимо цветов.
— Это о чем? — насторожился Иосиф.
— Цветочки выращивали! А свою дочь на стариков бросили. Сами уехали, она, как хочешь, выживай! Зато добрые, цветы растили, а как ей здесь пришлось выживать тем цветочкам и не снилось! — закипал мужик.