Жених в наследство
Шрифт:
Нина нервно топталась рядом с матерью, осматриваясь тревожно, ёжась, скорее от нервной дрожи, чем от холода поздней, уже заснежившей осени.
Дверь распахнулась стремительно и бесшумно, Нина испуганно вздрогнула, Фаина стояла молча, виновато опустив голову.
— Пришли… — вздохнула хозяйка дома, женщина неопределённого возраста, моложавая, с тонкими седыми прядями в густых тёмных волосах.
В округе её называли Натальей Петровной, хотя на самом деле отчества у неё не было, а если бы было, то совсем другое, а нарекли её при рождении Ташей. И вот такой —
Органы власти обходили её дом стороной, а местные жители приходили за помощью, лечением, советом. Они же вскладчину и содержали шаманку, некогда пришедшую в человечий посёлок Залесье из Залесья другого — того, что за гранью, разделяющей миры. Она пришла на смену своей предшественнице, исполнять долг, заботиться об общине, присматривать — не пробудится ли у кого родовой дар.
Те, кто про оборотней ничего не знал или забыл — иной раз с Ташиной же помощью, так как она отлично умела накладывать чары забвения, как и отвода глаз, — считали её ведуньей, шли за лечебной помощью и с житейскими проблемами тоже.
— Ну, проходите, — сказала она. — Чаем успокоительным напою, а больше ничем помочь не могу. — Она предупреждающе и одновременно успокаивающе коснулась рукой груди Нины. — Да не надо так на меня смотреть! Я всё уже сделала. Всё, что могла. И, может быть, даже больше…
— Я виновата… — всхлипнула Фаина.
— Так, ну-ка стоп! Теперь поздно казниться. И без толку. Да, виновата. Свою судьбу ты сама должна была принять, ничего непосильного для тебя в ней не было, а Полине теперь потяжелее придётся. Но что сделано, то сделано. Проходите, чайку попейте, успокойтесь. Я верю, что не пропадёт Поля. Оберег она зарядила сполна, а значит, и там его подпитывать будет. Я верю, что она найдёт свой путь, и вы верьте. Так будет!
Женщины ещё долго сидели на кухне, где успокаивающе пахло травами, размеренно тикали настенные часы, а за печкой стрекотал сверчок. Сидели в тишине, которой ни тиканье, ни стрекотанье не мешало, а наоборот делало её густой и умиротворяющей, пили мятный чай, сами себе удивлялись, почему не хочется больше ни о чём спрашивать, а на душе стало легче. Даже у Фаины, хотя она никак не могла забыть тот день, когда вернулась… нет, сбежала из Залесья с часами.
Именно тогда она совершила роковую ошибку, именно тогда её ещё можно было исправить…
Как ей и сказали, при пересечении границы часы уменьшились. Фаина едва успела добраться до дома и оставить их на чердаке, забросав старым хламом, как услышала нетерпеливую трель дверного звонка. Пока спускалась вниз, дверь уже оказалась открытой, Таша стояла на веранде, смотрела тяжёлым, пронизывающим взглядом.
— Ты не понимаешь, что делаешь! Ещё не поздно всё исправить! Вернись! Верни часы!
— Нет! — выкрикнула тогда совсем ещё юная Фаина. — Ни за что! Это моя жизнь, это мой выбор!
— Ты в этом уверена? Уверена, что это был твой выбор?
— Мне помогли, — нахмурилась Фаина.
— Тебя обманули!
— Нет! Уходи отсюда! Убирайся! Я проживу свою жизнь так, как хочу!
— Ты ведь любишь князя… — устало проговорила Таша.
— Нет! Знать его не желаю! И тебя не желаю слушать!
Таша тяжело вздохнула.
— Вот что бывает, когда кровь оборотней бурлить начинает, а выхода ей нет… Лучше бы обряд пробуждения крови прошла.
— Ещё чего?! Не желаю я там оставаться, а значит и кровь пробуждать мне ни к чему. Уходи!
— Да пойми же, глупая, не только себе жизнь портишь, не только наречённому своему…
— Слышать о нём не желаю!
— Да и не надо! — Таша даже топнула ногой. — Послушай о другом! Беды на Залесье навлечёшь! Часы надо вернуть!
— Если верну часы, за мной снова явятся, нет уж, знаю я ваши хитрости!
— Может так статься, что дети твои за твой поступок расплачиваться будут, об этом ты подумала?
— Мои дети тебя не касаются! Уходи!
Таша вздохнула тяжело, повернулась и ушла, понимая, что для обиженной девушки разговоры о каких-то будущих детях, которые ещё неизвестно когда будут, мало что значат. Сейчас пытаться убеждать в чём-то Фаину было бесполезно. Таша не знала, что именно там случилось, но очень подозревала, что девушку рассорили с наречённым намеренно.
В сердце Фаины бушевал пожар, но она не желала этого признавать. Слишком гордая была и упрямая. Насилием тут ничего не решишь. Таша собиралась попытаться ещё — попозже, когда Фаина остынет, но та уехала из посёлка уже на следующий день, вернулась в город, где училась в техникуме, и часы с собой прихватила.
Её родные даже ничего не заметили. Оборотни умели заметать следы, и как раз Таша им обычно в этом помогала. Где-то телефонный звонок, где-то справка, полученная под лёгким внушением или подделанная, чары успокоения на родню — и несколько месяцев всё в порядке.
А уж когда нужная свадьба сладится — тогда будет другой разговор. И молодые явятся, поговорят с родителями, и Таша поможет. Но в случае Фаины так ничего и не сладилось. Она в рекордные сроки выскочила замуж за парня, что давно по ней сох, и почти сразу забеременела — хотела сжечь за собой все мосты. И сожгла. После этого даже Таша признала, что уже поздно что-то менять, остаётся ждать ответного хода судьбы.
ГЛАВА 13. Мольба
Ответный ход был сделан, много лет спустя когда двенадцатилетняя Полина нашла часы и перевернула их. Часы наконец-то вернулись туда, куда и должны были, связь времени между Землёй и Залесьем или Лоанирой, как на самом деле назывался тот мир, была восстановлена. Пошёл отсчёт времени.
Фаина ещё надеялась, что от судьбы можно уйти, что слова Таши не исполнятся, надеялась, что можно придумать что-то ещё. Прибежала к Таше, просила прощения за своё глупое упрямство, за то, что не стала слушать тогда, когда ещё можно было всё поправить.