Женимся! Семья за одну ночь

Лесневская Вероника

– Пф-ф, – сдуваю короткую прядь со лба, выбившуюся из прилизанной прически, и резко разворачиваюсь, едва не налетев на повара. – Это что такое? – хмуро рассматриваю содержимое круглого блюда в его руках.

– Морской еж с соусом Юдзу, – гордо презентует этот кошмар. И отдает его мне.

– На него будто Джек Потрошитель напал… И, судя по запаху, еще в позапрошлом веке, – морщу нос, задержав дыхание. – Нет, я это в зал не вынесу. Скажу гостю, что у нас продукты закончились.

– В нашем ресторане все в изобилии, – стервозно звучит позади, и

я закатываю глаза. – Что здесь происходит?

Цокот каблуков неумолимо приближается, словно стадо лошадей мчится на меня, чтобы растоптать.

– Я такое гостю не подам, – настаиваю, впервые за время работы проявив твердость характера.

– И не надо. Я лично ему отнесу, – охотно соглашается Мегера, обойдя меня и взяв блюдо с другой стороны.

– Нельзя, мы его точно отравим, – тяну на себя.

– Все нормально. Олег Геннадьевич как раз спрашивал, где же его еж, – наивно расплывается в улыбке.

– Да он специально! Это повод закрыть ваш ресторан, – пытаюсь объяснить, при этом ни на мгновение не разжимая пальцы.

– Закроет, если своевременно не получит свой заказ, – спорит Мегера.

Взбесившись, дергаю блюдо на себя, а она в этот же момент ослабляет хватку, и…

– Святые ежики, – ошеломленно шепчу, опустив глаза и наблюдая, как по моей груди растекается загадочный организм, похожий на Чужого из фильма ужасов.

Глава 6

Замираю, растопырив руки, и позволяю икре, кусочкам помидора и авокадо беспрепятственно скатываться по фирменной безрукавке. Почти не дышу, чтобы не впускать в себя тяжелое амбре бывшего деликатеса. Подтаявшие льдинки, в которых лежал еж, мечтая упокоиться с миром, со звоном осыпаются мне под ноги.

– Вычту из зарплаты, – щелкает пальцами управляющая и отшатывается от меня, как от прокаженной. – Макс, приготовь еще раз.

– Продукты… закончились, – мямлит он, поймав мой яростный взгляд. Чуть заметно киваю ему в знак одобрения.

– Тогда вынесите мне блюдо от шефа. Надо же чем-то клиента накормить, – Милена Игоревна поправляет декольте так старательно, будто в случае чего готова к груди его приложить, как младенца. – Александра, приведи себя в порядок. Целый день с тобой что-то случается, – ехидно насмехается надо мной.

– Да и черт с вами, – срываю передник, лихорадочно протираю им себя и бросаю прямо на пол. – Видит бог, я пыталась, – фырчу, разворачиваясь к ней спиной.

– Стоимость формы тоже возместишь, – брызжет ядом главная кобра мне вслед, а я едва сдерживаюсь, чтобы не показать ей средний палец.

Бешеной гарпией влетаю в уборную для персонала, не закрыв за собой дверь. С отвращением расстегиваю безрукавку и стягиваю с себя, небрежно кидая в раковину. Включаю воду на полную мощность, не рассчитав, что брызги могут отрикошетить в меня. Невесомая блузка, которая и так ничего не скрывала, становится местами прозрачной. Если так пойдет и дальше, я домой в трусах поеду…

– Нет, дорогая, пешком, – обреченно

выплевываю, обращаясь к своему отражению в большом зеркале. – Ведь из-за этого чудака, который все никак не нажрется, я и мопеда лишилась!

Зажмурившись, упираюсь кулаками в край раковины. Делаю глубокий вдох через нос и медленно выдыхаю ртом. Мечтаю, чтобы все испарилось, а происходящее оказалось лишь дурным сном.

Когда открываю глаза, понимаю, что я больше не одна. Боковым зрением улавливаю движения и тень.

– Вообще-то это служебный туалет, – шиплю, не оборачиваясь.

Узнаю незваного гостя по шагам и… запаху. Мужской, брутальный елово-кипарисовый шлейф тянется за ним еще со злополучной остановки, словно метит все по пути. Приятный, волнующий, но вперемешку с ежовыми испарениями образует удушливый газ.

– А я здесь по работе, так что мне подходит, – Высоцкий нагло становится рядом и поворачивает вентиль на соседнем кране. – Должен же я руки перед едой помыть. Что с тобой опять стряслось? – покосившись на замоченную безрукавку, поднимает бровь с изломом.

– Ваш морской еж, – признаюсь как на духу, отстирывая склизкие внутренности от костюмной ткани. Надо было накормить критика этим…

– Бедный ежик! Я знал его, Горацио… – насмешливо декламирует. Мне и так тошно, а он забавляется.

– Вы еще и классику любите?

– Обедал однажды в одном ресторане… Официанты там читали Шекспира, – кривит тонкие губы. – Отвратительно читали, скажу я тебе. Впрочем, еда была еще ужаснее.

– Что случилось с заведением?

– Оно вскоре закрылось… Почему-то, – многозначительно усмехается. Гордится собой, упивается властью – это видно невооруженным глазом. Павлин.

– Вы не задумывались, что из-за вас каждый раз лишаются работы десятки человек?

– Я рассматриваю это в несколько другом ключе. Благодаря мне сотни человек остаются живыми и здоровыми, – парирует он, выключая воду, и встряхивая руки.

Озирается в поисках полотенца или сушилки, но, задумавшись, достает выглаженный бежевый платок из нагрудного кармана пиджака. Важно и не спеша промакивает ладони.

– Тц, мизофоб, – цокаю тихо, не прекращая мучить свою форму. Пытаясь спасти ее, я делаю только хуже. Может, позволить ей спокойно отправиться в вещевой рай?

– Значит, ужин можно не ждать? – Высоцкий все никак не уходит, словно ему доставляет удовольствие наблюдать за моими жалкими потугами привести себя в порядок. – Или это новый оригинальный способ подачи блюда? На официантке, – произносит с игривыми нотками в бархатном голосе.

– У вас чересчур бурная фантазия. Как будто в личной жизни чего-то не хватает.

– Всего в избытке, но, знаешь, ты не устаешь меня удивлять.

Поднимаю голову, и наши взгляды сталкиваются в отражении. Мой вспыхивает, а его… кружит по моему лицу, спускается к блузке, фокусируется на груди, торчащей под тонкой влажной тканью. У меня мурашки по коже то ли от холода и сырости, то ли от пристального и откровенного мужского внимания.