Женись или умри

Серебрякова Мила

Катарина ахнула. Пол в помещении был выложен плитами с изображением лошадей.

– А в ванных комнатах, которых у нас целых семь, стены обложены кафелем. Догадайтесь, кто изображен на плитках? Правильно, лошадки. Более того, рукоятки на смесителях в форме лошадиных физиономий. А картины, вы только оглядитесь по сторонам. У нас весь особняк увешан картинами.

– И на каждой лошадь, – пискнула Натка.

– Они везде! Они повсюду! Какую лошадь имел в виду Ярослав? Скажите мне, какую? Где бриллианты? В саду, под громадными фигурами?

Замурованы в стене? Покоятся под плитами в холле? Или, может быть, Ярик сделал тайник в одной из ванных комнат?

– Тайником также могут служить некоторые фигурки из его коллекции, – предположила Катка.

Розалия призвала всех к тишине.

– Главное, спокойствие. Маргоша, в шифровке сказано, цитирую: «Ищи хорошо. Ищи рядом». Полдела мы уже сделали. Мы нашли место. Это твой особняк и сад. Теперь осталась самая малость – найти нужную лошадку.

– Как?!

– Я возглавлю поисковую команду! Под моим чутким руководством у нас непременно все получится. Детка, у тебя в доме есть слуги?

– Постоянно в особняке живет кухарка, она сейчас спит в домике для обслуживающего персонала. Раз в неделю приходит садовник, а по вторникам и пятницам наведываются две девушки из агентства.

– Зачем?

– Наводят здесь порядок.

– Слушай мой первый приказ. У кухарки есть своя жилплощадь?

– Есть. Однокомнатная квартира в Москве.

– Отлично. Утром отправь ее в оплачиваемый отпуск недельки на три. Позвони в агентство, скажи, чтоб не приезжали, и садовник пусть на время забудет сюда дорогу.

– Роза, я совсем не умею готовить, да и дом грязью зарастет.

– Нет! Потому как всеми домашними обязанностями займутся Катка и Наталья.

– Что?!

– Мы?

– Сегодня днем мы всем семейством, включая живность, перебираемся жить к тебе. Я должна постоянно находиться в стенах особняка, чтобы ежесекундно заниматься поисками. А вот присутствие посторонних нам совсем необязательно. Так что, Маргоша, действуй.

Маргарита Савельевна согласно закивала.

– Хорошо, все сделаю.

Розалия Станиславовна прошлась по холлу, затем зашла в гостиную.

– Скромненько, но со вкусом. Для временного проживания сойдет.

* * *

Когда Жанночка появилась в комнате, Леонид приоткрыл глаза и похлопал ладонью по кровати.

– Иди ко мне.

– Лень, я ужин приготовила, пойдем поедим.

– Не хочется, – Силин завел руки за голову. – Я сыт.

– Так нечестно. – Жанна села на край кровати. – Я полдня провозилась на кухне, а он, видите ли, сыт. Где, интересно узнать, ты успел насытиться? Наверное, опять днем перехватил бутерброды с кофе. Это не еда, подумай о своем желудке.

– Знаешь, Жанка, я сейчас думаю совсем о другом, у меня в голове роятся мысли, от которых делается не по себе.

– Имеешь в виду убийство отца?

– И это тоже. – Леонид вздохнул. – Меня беспокоит странное поведение матери.

– В каком смысле странное?

–

Она изменилась, за прошедшие недели мать стала другой. Ее будто подменили.

– В этом нет ничего удивительного, а как ты хотел, она овдовела, и ее состояние вполне объяснимо. Потребуется время, чтобы Лариса Артуровна вновь стала прежней.

– Ты не поняла, в том-то все и дело, что мать выглядит совсем не как убитая горем вдова, она стала более... раскрепощенной, что ли. Раньше постоянно принимала транквилизаторы, ходила по врачам, выглядела усталой от жизни и не знала, куда себя деть. Теперь все иначе. Она избавилась от таблеток, прекратила хандрить, в нее словно вдохнули жизнь.

– Ты преувеличиваешь.

– Ничуть. Посуди сама, я давно не видел, чтобы мать рассматривала глянцевые журналы и без умолку твердила о шмотках. Сколько себя помню, мама была равнодушна к вещам. Ее гардероб ломится от эксклюзивных тряпок, но данный факт оставлял ее равнодушной. До недавнего времени. Сейчас же она оживилась и... Не хочу говорить ничего дурного, но, по-моему, после похорон отца мама заново родилась.

– Леня, побойся бога, что ты говоришь.

– Конечно, мне известно, что отношения родителей в последние годы были весьма прохладные, – продолжал Леонид, не слыша слов Жанны. – Отец отдалился от семьи, уйдя с головой в дела фирмы. Мать страдала, она чувствовала себя одинокой, брошенной. Он ее третировал, иногда мог ответить грубостью на ласку, незаслуженно обвинить, унизить, оскорбить, а она терпела. Терпела и постепенно уходила в себя.

Жанна нахмурилась.

– Я не понимаю, куда ты клонишь? Хочешь сказать, твоя мать восприняла известие об убийстве мужа с облегчением? Ты к этому ведешь?

– Сам пытаюсь разобраться, – Леонид потянулся за сигареткой. – Но одно могу сказать точно: теперь, когда капиталами отца владеет она, нам всем перепадет солидный куш. У меня наконец появилась возможность восстать из пепла, моя фирма еще себя покажет. Вот увидишь. Как только я получу деньги и стану финансово независимым, мои дела непременно пойдут в гору.

– А если мать откажет?

– Мне откажет? Шутишь? Да никогда в жизни, мы с ней уже беседовали на эту тему – мать дала зеленый свет. Кстати, она и другану Игоря приличную сумму одолжила. У парня возникли проблемы с квартирой, и Игорь разговаривал с отцом, но тот уперся рогом, мол, не дам ни копейки.

– А Лариса Артуровна паренька пожалела и расщедрилась, – саркастически произнесла Жанночка.

– Представь себе, для матери материальные ценности никогда не стояли на первом месте. В этом плане она намного человечней отца.

Жанна промолчала.

Леонид бросил окурок в пепельницу и поморщился.

– Опять плечо? – спохватилась Жанна.

– Плечо, – протянул Силин.

– Лень, я же говорила, надо снимок сделать, почему ты отказываешься?

– Само пройдет, на мне ж, как на собаке, все заживает за рекордно короткие сроки.