Жёнка
Шрифт:
Все эти вопросы я озвучила мужу, пока шли домой и ответ меня не порадовал.
– До холодов выкопать ров и затопить надобно. Можно треугольной формы делать, но выгоднее наклонный с противоположных боков четырёхугольник. Насыпь нужно будет смачивать, тогда усадка будет лучше.
Муж вновь замолчал и дальше меня не слушал. Потому остаток пути мы шли молча.
На дворе уж давно стемнело. Бер ожил немного, уже взгляд был задумчивый, но не потерянный. Значит, не зря я решилась на сей поступок.
Грустно на душе. В окошках
Мы уже пришли к своему дому, в калитку меня пропустил муж первой.
– Благодарю Боги!
– прошептала я и поклонилась всем, без разбору. И предкам нашим, и земле-Матушке, и скрывшемуся солнышку и загорающимся звёздочкам и Месяцу, ветру и всему живому. Надо чаще просить Богов и чаще благодарить. Всё же они помогают нам.
7158* лето назад мы ведём отсчёт от своей последней вехи. До того были другие летосчисления, от всемирного потопа да и ещё несколько.
Долго ли мы продержимся в сей войне? Влад прикрывается набегами джунгар. Неужели семь с лишним тысяч лет ничему нас не научили? Тогда была война против Великого Дракона, а сейчас против своих. Построим ли укрепления? Как можно было допустить уничтожение знаний? Как мы можем воевать против своих же? Великий Князь предал нас? А, может, его никто и не спрашивал, возможно власть сменилась насильно. Но ведь хан куда глядит, а удельные князья? Значит, Сибири придётся воевать против своего же народа, призванного в Московскую армию. Неужели они пойдут против нас? Печально.
Месяц был почти полный, глядя на нас своими мнимыми очами, озаряя всё мрачноватым холодным светом. Знаю из книг, что то неровности спутника кажутся чертами лица, но как похожи на очи, нос, рот. А ведь Месяц всего лишь зерцало солнышка.
Глава 12
По завершению страды, просушке зерна, обмолоте, наступила пора дождей. Солнышко порой радовало нас, а мы готовились к отъезду. Нетерпелось навестить родителей.
Стройка шла полным ходом, были и умельцы, которые изобретали приспособления, облегчающие копание рва. Меня не воспринимали всерьёз, но муж наедине часто спрашивал совета. Как бы между делом, пока кушал принесённый мною обед или завтрак, ведь мужики были заняты от зари и до зари. Приходил Бер лишь поздно вечером и валился с ног от усталости, в то же время на его лице блуждала довольная улыбка.
Вал со рвом был уже готов, земляною стеною закрывая деревню с одной стороны.
Мы с Голубою таскали зерно на мельницу, помаленьку завершая до холодов основную работу вне дома.
Незаметно наступило время отъезда. Голуба была недовольна мужниным отъездом, чтобы как-то загладить свою вину пред нею, муж распределил наше время так: до отъезда все ночи принадлежали первой жёнке (днём я носила ему обеды), а после он будет лишь мой.
Теперь настал мой черёд
Бер думал взять мне ещё одну лошадь, но я отказалась. Хотелось быть поближе к нему.
Выехали мы в морось, тёмное, едва посветлевшее небо. Воздух был пропитан влажностью и прелыми листьями. Я куталась в подбитый мехом охабень*, купленный мужем для меня, обработанный какой-то водонепропускающей смесью. Муж же довольствовался рубахою, хотя в седельной сумке имел бурку*. На мой вопрошающий взгляд сказал, мол, до холода привычный он.
Перед поездкой мы изучали карту воеводы, прокладывая свой путь. Ехать следовало несколько дней, при том, чтобы не ночевать на остывшей земле, надо было двигаться быстро.
К вечеру мы добрались до какой-то деревеньки, где нашли ночлег. Отзывчивые люди пустили к себе, ничего не требуя взамен, но мы помогли им, чем могли, не могли не отблагодарить.
В первую же ночь нас хотели уложить по отдельности на двух лавках, либо в сенях на полу, подстелив солому. Мы, не сговариваясь, выбрали сени, пропитанные запахом сушённых ягод да сеном. Зато ся ночь впервые была нашей за долгое время.
Спали мы на собственной бурке, сглаживающей неровности и острые веточки подстилки, а моим охабнем накрывались. Лежали в обнимку, долго разговаривая, муж теребил мои волосы, не расплетая (всё же в чужом доме женщине переплетаться не следует, дабы своею силою не околдовать хозяев), а я его, потом предаваясь тихим осторожным ласкам.
На утро меня скрутило, впервые так было плохо. Живот неимоверно тянуло, в то время, как пустой желудок рвался наружу.
– Надо передохнуть. Не уверен, что с мелким во чреве можно так скакать быстро.
– Я справлюсь.
– Цветочек, се не обсуждается.
Бер был мягким, но его обманчиво спокойный голос был жёстче, чем в любой другой раз.
После сего случая мы делали привалы каждые часа три. Ходили, разминались, кушали. Муж растирал мне тело, так что чувствовала я себя много лучше.
На утро шестого дня мы доехали до конечного пункта. Только встретило нас вовсе не селение, что некогда было за чертою града. Я не узнавала местность, ведь пред нами был ров с поднятым мостом. Взглянув на мужа, пожала плечами.
Бер свистнул, после чего мост опустили с помощью лебёдки. Двое стражников вышли к нам.
Муж даже не спешился. Поздоровался, назвал цель визита и поехал дальше, заметив вслух, что охрана не выполняет свой долг, и толку от стен, ежели в град может попасть любой.
Бер отвёз меня к родителям, живущих в старом, покосившемся домике. Участок же был уже прибран и готов к зиме. Любимый спустил меня наземь, но стоило двери открыться, как я услышала ржание лошади. Бросив взгляд через плечо, удостоверилась, что муж уехал куда-то. Зачем? И ни словом не обмолвился!
Семья встретила меня радостно. Отец же не вышел. Обнявшись с мамой, вдохнула её запах, по-детски стало уютно. Тут и младшие братья подоспели.
Поклонилася да поздоровалася с домовым. Показалось мне или кто-то тут же промчался мимо, прячась за печку.