Женщин обижать не рекомендуется. Сборник
Шрифт:
— На какой? — спросил Заместитель.
— Ну, это вы решите сами. Я знаю только одно: отец обеспокоен моим положением и хочет мне помочь. Может быть, он выбрал не самый верный путь, но это его выбор. И два месяца очень быстро кончаются. — Я вздохнула почти искренне.
— У меня к вам есть предложение, — сказал Заместитель. — У вас каникулы, отдыхайте. И приезжайте только за зарплатой.
— Не могу. — Я снова вздохнула. — Отец сказал: изучай, может на что-то и сгодишься.
—
А вот уточнение приоритетов и обязанностей в мои планы сегодня не входило.
— Если вы насчет Ржавичева, то я приношу извинения. Я готова извиниться и перед ним. Но поймите и меня. Ржавичев меня достал. Он меня обидел.
— Это не Ржавичев, а я вас обидел. Вы же понимаете, что без моего согласия никакого розыгрыша не было бы.
— Я понимаю. Но вас я боюсь. Я боюсь только двух человек: директрису своей школы, ну, она крокодил, и вас.
— Я тоже из крокодилов? — спросил Заместитель.
Даже в коротком разговоре можно определить основные черты человека, его симпатии, антипатии, комплексы. Я это давно заметила на своих учениках. Мальчишки лет семи — уже почти сформировавшиеся личности. Они хотят быть мужчинами. И горды, когда их сравнивают с хищниками. Тихие, интеллигентные мальчики хотят казаться агрессивными и напористыми.
— Вы из симпатичных крокодилов, — ответила я. Он должен был ответить: я добрая собака, или я заяц, или — извините, у меня такая работа, и я вынужден быть крокодилом. Но мой прогноз не оправдался. Заместитель ничего не ответил. Моя просчитанная лесть не сработала.
— Давайте договоримся, — ответил он, — если вам захочется поиграть в руководительницу, советуйтесь со мною. Вам, наверное, объяснили, что у компании сейчас не самые лучшие времена.
— Я это знаю.
Заместитель встал. Я ему улыбнулась одной из самых лучших своих улыбок.
— У вас проблемы с Госимуществом? — спросил Заместитель.
Пропуск в Дом правительства мне выписали в одно из управлений Госкомимущества. Викулов, наверное, все-таки выяснил это через свои старые чекистские связи.
— У меня много проблем.
Это был единственно верный ответ. После ухода Заместителя я позвонила в нотариальную контору. Туда тоже приходили расспрашивать обо мне, но оттуда их послали. Другую мою приятельницу они, по-видимому, не выяснили.
— Как поговорили? — спросила Настя.
— Нормально, — ответила я. Если бы Настя попыталась выяснить подробности, я бы ей сказала: прослушай пленку, но Настя не стала расспрашивать.
— Во сколько прислать машину? — спросила она. — Ты же завтра отправляешь своих в деревню.
— А это удобно, — спросила я, — использовать машину в не служебных целях?
—
— Тогда к восьми утра. Поезд в девять двадцать.
Настя кивнула и сделала пометку в блокноте.
— Машина у подъезда. Шофера зовут Коля.
На «мерседесе» Коля, слишком полный для своих двадцати с небольшим лет, вез меня домой.
— Остановитесь здесь, — попросила я его.
— А почему не к подъезду? — спросил он.
— Я не хочу, чтобы соседи считали меня валютной проституткой.
— Сейчас нет валютных, — пояснил Коля. — Берут и в рублях, но по курсу доллара, естественно.
— По личному опыту знаешь?
— От знакомых. Я, как только мне исполнилось восемнадцать, сразу женился. Боялся СПИД подхватить. Но сейчас в этом бизнесе цены очень упали. Конкуренция. Украинские дивчины цены сбивают. Для них сто долларов — деньги.
«Для меня тоже, — подумала я. — И очень большие».
Часть ночи у меня ушла, чтобы погладить выстиранные матерью кофты, блузки, шорты Анюты. Кое-что пришлось подштопать. Бедность, конечно, не порок, но и радости не доставляет. Мне повезло. Когда Анюта начала взрослеть, молодежная мода переменилась, и джинсы, майки, свитеры, кроссовки стали униформой для подростков. Но года через два мне придется туго, когда потребуются туфли, сапоги, кожаные юбки.
Я легла в три ночи, встала в шесть, в семь подняла Анюту, и мы начали собирать вещи.
— Не набирайте много, — предупредила мать. — Самим придется таскать.
— На вокзал я отвезу вас на машине, — успокоила я мать.
— А какая марка? — спросила Анюта.
— «Мерседес-190Е».
— Жаль, что никто из девчонок не увидит, на какой машине я уезжаю. Ладно, выйду замуж за какого-нибудь крутого и буду ездить только на «мерседесе», ну, может быть, на «опеле».
— Не будешь. У тебя две тройки. Крутые на троечницах не женятся.
— Ну, мать, у тебя и взгляды! Нашу соседку Люську из девятого класса исключили, а за ней приезжает парень на «альфа-ромео». Замуж берут не за пятерки, а за красоту и обаяние. Я смотрюсь очень даже ничего и очень обаятельная. Я в первой пятерке красавиц школы.
— У вас пятибалльная система?
— И десятибалльная тоже, чтобы было меньше интриг.
— А учительницы тоже разбиты на пятерки и десятки?
— Да, — подтвердила Анюта. — Ты в десятке. Между восьмым и девятым местом.