Женщин обижать не рекомендуется. Сборник
Шрифт:
— Паршин, — ответил Игорь.
— Игорь, это Вера. Мне нужна твоя помощь. Срочно. Сейчас.
В телефонной трубке молчали. Понятно, вычисляет, какая Вера? У мужчины, который в разводе больше пяти лет, есть как минимум три знакомых Веры, пять Ирин и так далее.
— Вера Бурцева, — подсказала я.
— Приятно иметь дело с интеллигентной женщиной, — ответил Игорь. — Никаких там: «Ты разве меня не узнаешь»?
— Ты можешь быть у поликлиники через полчаса? — спросила я его.
— Один или с охраной? — спросил Игорь.
— Лучше с охраной.
— Тогда предельно коротко: что случилось?
— Пытались выкрасть
— Ты что, разбогатела?
— Я тебе все расскажу. — И я положила трубку.
— Кто он? — спросила Настя.
— Мой школьный друг.
— Надо подключить Викулова и нашу службу безопасности.
— Нет уж, — сказала я достаточно твердо. — Служба, которая не знает, что офис прослушивается, — не служба. Охрана отца ни к черту. Между прочим, Викулов даже не поинтересовался, куда я отправила дочь и мать. Хотя бы так, на всякий случай спросил адрес. Мне нужна машина.
— Я поеду с тобой, — сказала Настя, набрала номер по внутреннему телефону и приказала: — Дуня, спускайся, займешь мое командное место.
У отца было две секретарши. Основная — Настя, и молодая, недавняя выпускница школы. Всех абитуриенток, которых родители пристраивали на службу, чтобы перебиться год до следующего поступления в институт, Настя называла Дунями. Ее Дуня хорошо знала компьютер и поэтому больше сидела в компьютерной группе, чем в приемной.
— Позови Будильника, — попросила я Настю.
Настя вышла из кабинета и вернулась вместе с Заместителем.
— Александр Петрович, у меня проблемы. Возможно, меня не будет ни сегодня, ни завтра.
— Чем я могу помочь? — спросил Заместитель.
— Еще не знаю.
— Можете рассчитывать на меня. На любое мое участие и всяческую помощь. В конторе все будет в порядке. Что-нибудь случилось с Иваном Кирилловичем?
— Нет. На этот раз с матерью и дочерью.
— Вы подключили Викулова?
— Она подключила меня, — сказала Настя.
— Тогда будет сделано все возможное. Вера, — Заместитель не добавил «Ивановна», — рассчитывайте на меня. Я из тех, кто не оставляет в беде.
— Спасибо. — Мне вдруг захотелось заплакать.
Настя отказалась от шофера компании, и мы поехали в ее «восьмерке». Уже в машине Настя спросила:
— Пожалуйста, подробнее об этом Игоре. Он учитель?
— Он из КГБ.
— Звание?
— Вроде одна звезда на погонах.
— Одна звезда — это младший лейтенант или генерал.
— Майор.
— В каком управлении?
— Он сейчас там не работает. Сократили.
— Сокращают не обязательно худших, — прокомментировала Настя. — Ладно. Сориентируемся на местности.
Она перестроилась в левый крайний. Мы неслись со скоростью сто километров.
Игорь обратил на меня внимание, когда я училась в восьмом классе, а он в десятом. В восьмом классе внимание десятиклассника льстило. Он провожал меня домой. Я танцевала с ним на школьных вечерах. Я не была в него влюблена, наверное и он тоже не был влюблен в меня, но мы целовались. Он закончил школу и исчез. Я узнала, что он поступил в Высшую школу КГБ. Меня это удивило. В кино чекистов играли самые красивые артисты. Игорь был незаметным, стертым, по выходным дням он приезжал из своей школы домой, надевал джинсовую куртку и был похож на каждого второго парня из нашего микрорайона. Он ничем не выделялся. Нормальное лицо, нормальный рост — не высокий и не маленький. Он женился на
Ее несколько раз вызывали на Лубянку, оттуда позвонили в районный отдел народного образования. Просто уволить уже не могли, шла перестройка, но директор школы начал историчке выносить выговоры. После двух выговоров можно было увольнять.
Тогда я позвонила Игорю, и мы встретились. Он выслушал мой рассказ и сказал:
— Нормальная идиотка.
— Она просто нормальная в отличие от всех нас. Мы все так думаем, но молчим.
— И правильно делаете, — сказал Игорь. — У нас тоталитарный строй. Диктатура. Только не пролетариата, а партии. Ни диссиденты, ни террористы никогда не побеждали. Ты думаешь, победили большевики? Они ведь тоже были диссидентами. Надо было проиграть войну с Японией и Германией, довести страну до хаоса, и вот тогда большевики оказались проворнее и захватили власть. Неужели она, как историк, не понимает, что осталось недолго. Два-три года. И все рухнет. Только неизвестно, что будет. У демократов нет лидера, который бы знал, что делать.
Как ни странно, после моего разговора с Игорем историчку оставили в покое. Теперь она заседает в Московской городской думе и отвечает за образование.
— Как подъехать к поликлинике? — спросила Настя. Я показала.
Игорь уже ждал нас в скверике у поликлиники.
— Здравствуй, майор. — Настя протянула Игорю руку и спросила: — Ты в каком управлении работал?
Игорь внимательно посмотрел на Настю:
— В первом, если вам это о чем-то говорит.
— Говорит.
— Я бы хотел послушать Веру. По сути.
— Вера, — сказала Настя, — ты Аньку пока оставь в поликлинике, а сюда приведи мать. А я пока расскажу майору о ситуации.
Кабинет рентгеноскопии не работал. Мать и Анюта пили чай с медсестрой Ириной, моей одноклассницей, мы три года сидели с ней за одной партой.
— Анюта, ты оставайся пока у Ирины, а мы с матерью выйдем на несколько минут.
— Ни тебе «здрасте», ни тебе «до свидания», — заметила Анюта.
Я обняла худенькое тело девочки, поцеловала ее.
— Мама, мне страшно, — прошептала она. — Но я виду не подаю. Совсем как ты.
— Молодец, — сказала я и подумала, что кое-чему дочь все-таки научила.
Настя и Игорь сидели на скамейке и курили. Мать, увидев Настю, остановилась.
— Ты зачем ее позвала? Я при ней рассказывать не буду.
— Еще как будешь, — сказала я, и мать тут же замолчала.
Вчетвером на скамейке разместиться не получилось, поэтому мать и Игорь сидели, Игорь задавал вопросы, мать отвечала, а мы с Настей стояли в стороне, но так, чтобы все слышать.