Женщина и спасение мира, Евдокимов Павел

Женщина и спасение мира

на обложку

Евдокимов Павел

Шрифт:

"И познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Ин. 8.32). Познать истину можно только свободно, но взамен она сообщает положительное содержание всем формам свободы, наполняет ее "...в праведности и святости истины" (Еф. 4.24), направляет и тем самым действительно освобождает. Свобода только отрицательная и пустая — "свобода от" — переходит в положительную свободу — "свободу для". Свобода есть форма истины, а истина есть содержание свободы. Если сказать, что содержание свободы есть безразличие выбора, произвол (liberum afbitri-um), то она оказывается лишенной содержания, так как в этом случае содержание совпадает с формой: свободная свобода, чистый произвол. С другой стороны, положительное содержание, истина может быть лишь призывом, приглашением на свой "пир ценностей", и это приглашение подразумевает возможность отказаться от него. Tsedeqa, "праведность", не имеет юридического смысла в Библии; она симптоматична для истины нашего отношения к Богу, высшей Любви. Вера — это глубокое и тайное да, которое человек произносит источнику своего бытия; и тогда "человек оправдывается верою" (Рим. 3.28). В акте веры человек проясняет самого себя, он свободно и вполне находит свое место в своей собственной религиозной истине, и праведность свидетельствует об этом, оправдывает его. Но как только мы покидаем вершины апофатизма [27] , разум накидывает сеть своих собственных измерений и заключает тайну в темницу [28] . Уже префикс ргае в словах praescientia, praedeslinatio связывает Премудрость Божью категорией времени и сводит Воплощение к одной

лишь сотериологии (учение о спасении). Если ставить слишком сильный акцент на felix culpa как единственную причину, не становится ли она способом выражения того, что стоит за сомнениями представителей Реформации (supralapsisme), не решающихся признать свободу Адамадаже до падения? В этом случае, не является ли Адам универсальным первообразом Иуды, который вызывает и ускоряет действие Бога? Свобода, которая венчается успехом, кажется тогда беднее по своим последствиям, чем свобода, которая терпит неудачу, так как без culpa нет и Воплощения. Таким образом Воплощение сводилось бы к техническому средству спасения погибающих.

Так называемое апофатическое (отрицательное) богословие предупреждает об опасности лишь концептуального познания: "понятия о Боге создают идолов"; о Боге мы можем знать только то, чем Он не является. Апофатическое богословие идет путем рационального незнания и приводит к мистическому соединению с Богом и неизреченному знанию, которое оно дает.

На Востоке свидетельство — весьма характерное — преп. Исаака Сирина (VII век) предлагает нам не только умозрительное понятие, но и опыт великого подвижника; от его слов веет суровостью пустыни, но в них еще живы следы того "пламени вещей", видеть которое ему была дано как великому прозорливцу. В земной миссии Христа он созерцает Его бесконечную жалость к людям. Любовь Человеколюбца' [29] ', Друга людей, бесконечно превосходит у него сотериологию как таковую и достигает потрясающей объемности в Воплощении, которое совершалось бы даже без падения человека [30] .

Дионисий Псевдо-Ареопагит называет Воплощение человеколюбием (philanthro-pia), и это слово становится наиболее часто употребляемым богослужебным термином.

12 Mar Isaac Ninevitae. De perfecfione religiosa. cm. Irenee Hausher. l/n precurseur de la theoriescotistesurlafindel'Incarnqtion.—In: Revue des Sciences in Religieuses, 1932. Можно также предположить, что преп. Максим Исповедник оказал влияние на подобное же учение в западном богословии — у Дунса Скота. О преобладании мистического подхода в учении о Воплощении у восточных богословов и морального у латинян см. статью F.Ver-net— In: DictionnairedeTheologieCalholique. VIl.coll.2469. Ср. f.ueuzart.Essaisurlatheolo-gie d'henee.

Глубинной причиной Воплощения является не человек, но Бог, оно содержится в Его предвечном и неизреченном желании стать Человеком и таким образом осуществить Богоявление. Согласно Мефодию Олимпийскому, "Слово сошло в Адама прежде веков" [31] . Св. Афанасий Великий порывает с христологией "домостроительной" (Филон, Апологеты, Ориген): Слово не обусловлено миром, но одним только Богом. Великий синтез преп. Максима Исповедника [32] подчеркивает эту мысль и продолжает линию св. Иринея [33] и св. Афанасия Великого [34] : "Бог создал мир, чтобы в нем стать человеком и чтобы человек в нем Стал Богом по благодати и был причастником Божественного существования". "В Своем Совете Бог решает соединиться с человеческим существом, чтобы его обожить", что неизмеримо больше только прощения и спасения. Понимание Сотворения мира возможно лишь в Богочеловеке: мир задуман и сотворен вВоплощении. Пренебрегая возможностью падения. Бог ваял лик человека, взирая в Своей Премудрости на небесную и вечную Человечность Христа [35] .

Пир десяти дев. III, 4.

См. Ad Thalassiwn Scholias. Сар. theol.

См. Advers. haereses. Epideixis.

См. De Incarnations contra Arianos.

"...Рожденный прежде всякой твари" (Кол. 1.15); "...второй человек — Господь с неба" (1 Кор. 15.47); "...сшедший с небес Сын Человеческий" (Ин. 3.13).

Если бы Воплощение было определено падением, это значило бы, что Сатана, зло обусловливали бы его. Протоиерей Сергий Булгаков [36] привлекает внимание к формулировке Никейского Символа веры: Христос сходит с небес и воплощается "нас ради человек и нашего ради спасения". Сжатость стиля Символа веры исключает всякую мысль о беспричинном повторении. "...Нашего ради спасения" означает Искупление, а "нас ради человек" — Обожение, причем и то и другое объясняет Воплощение. Богословие Святого Духа, Славы, Святости заставляет идти дальше отрицательного аспекта очищения от "жизни в Сатане", чтобы остановиться на положительном аспекте — "жизни во Христе". Речь идет о царственном священстве — следом за нашим Предтечею [37] , — ибо Христос уже сейчас входит за завесу во святилище, чтобы осуществлять Свое литургическое служение Первосвященника. В Евхаристии небесная реальность Христа становится нашей реальностью. "Остальное же да будет почтено молчанием", — говорит св. Григорий Богослов [38] ; и мы стоим перед некоей очевидностью, которая не допускает никакого анализа. Воплощение направлено на то, чтобы "все небесное и земное соединить под главою Христом" (Еф. 1.10) по премудрости Божией, тайной, сокровенной, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей (IKop. 2.7).

Агнец Божий (Agnus Dei). Aubier, 1943.

Mgr Cassien. Jesus le Pr6cwseur. — In: Theologia, vol.27. Athenes, 1956.

P.O. 36, col. 653.

Икономия славы — выше всякого ангельского или человеческого выбора, выбора Люцифера или Адама. Воплощение подразумевает высшую степень общения. Воплощение уже дано в концепции обожения, которое оно предполагает и восполнением которого оно таким образом является. Падению соответствует Искупление вины и Суд. Самой сути Воплощения соответствует только Царствие Божье, потому что Оно есть Его исполнение. Вот почему мы смотрим на Церковь как на организм спасения, на путь спасения и его сакраментальные средства, но также уже и как на само спасение, наступление Царствия Божьего. Усеченная антропология в своих крайних течениях начинается с первородного греха и кончается судом с двойным предопределением, который, в таком случае, не является даже судом, ибо, имея предустановленный замысел, нечего и судить. У Божественного Первообраза, призванного все рекапитулировать, отнимается одна из его частей.

Антропология в своей эонической широте берет начало в Раю и вливается в полноту Царствия

Божьего — в тайне конечного апокатастасиса, рекапитуляции [39] неба и земли.

ГЛАВА I КОНСТИТУЦИЯ ЧЕЛОВЕКА

1. Библейское понятие о духе и теле

На терминах, которые применяются в Библии, лежит отпечаток различных эпох и различных авторов. Следовательно, "технический" лексикон страдает недостатком точности и иногда неизбежна кажущаяся путаница при переходе от одной книги к другой или от Ветхого Завета к Новому. Чтобы понять библейскую антропологию, надо прежде всего отвергнуть всякий дуализм — как классический греческий, так и современный картезианский, дуализм души и тела, двух субстанций, находящихся в состоянии противоборства: "тело есть могила" для души (s6ma-sema). Библейский конфликт находится совсем в другой перспективе: замысел Творца, Его желания противопоставляются желаниям твари; святость — греховному состоянию; норма — извращению. Плоть (евр. beeSv, греч. sarx) обозначает совокупность, некую целостность, живую плоть. Человек выходит из рук Божьих "душою живою", он не имеет душу, он есть душа, онесть тело; он есть psyche, nephesch. Если душа исчезает, то остается не тело, но прах земной, "прах возвращается к праху".

На вопрос "Сиг Deus homo?" св.Ириней отвечает своим знаменитым учением о рекапитуляции. Восток молитвы, Живая Любовь, Бог от нас ожидают апокатастасиса.

Все, что сотворено, "хорошо весьма" (Быт. 1.31). Зло таится не в состоянии тварности; источник зла чужд существу, которое с самого начала "добро зело". И зло приходит не снизу, а сверху, из духовной области. Его происхождение восходит к ангельскому миру и затем к выбору человеческого духа. Только потом зло проникает внутрь и водворяется в "трещинах" существа, целостность которого разрушена, иерархическая структура которого искажена. Эти предпосылки существенны для обоснования библейского понимания личности. Множество человеческих ипостасей происходит не от так называемого падения духовного в материю (гностическая идея), и спасение состоит не в освобождении от материи и не в возвращении к "Единому" неоплатонизма. Нормативный порядок природы постулирует достижение полноты всех аспектов и всех составных элементов человеческого существа, интегрированного в "духовном" принципе личности, в апофатической бездне сердца. Именно благодаря этому характеру целостности любое познание в библейском смысле не является автономным проявлением какой-либо отдельной способности человеческого духа, оно является результатом участия всех способностей (евреи думали сердцем), и поэтому часто сравнивается с бракосочетанием (сочетаться браком с женщиной —это прежде всего "познать" ее). Этот брачный термин указывает также на определенную взаимозависимость: человек рождается для познания посредством знания, которое есть у Бога о человеке, для познания через "бракосочетание" с Богом, и только познавая Бога, человек познает самого себя.

Pneuma, ruah, дух, Божественно только в отношении того "общения по сущности", того таинственного в нас, которое позволяет нам говорить, что "мы Его и род" (Деян. 17.28). Главная мысль апостола Иоанна Богослова — вселение'Духа Божьего — предполагает в человеке то, что Его принимает, и, следовательно. То, что Ему соответствует — человеческий дух, рпеита: "Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божий" (Рим. 8.16). Этому понятию сыновства у апостола Павла (Божественная сторона) соответствует его основополагающее утвержде-ниео причастии (человеческая сторона того жесобытия): "...Дабы вы чрез них соделались причастниками Божеского естества..." (2 Пет. 1.4). Итак, можно утверждать, что рпеита налагает на человека печать своего небесного происхождения и содержите себе начатки Царствия Божьего. Человек говорит о себе, что он странник и пришелец на земле (Евр.11.13), и стремится к Небесному Граду. Homo viator, он находится в состоянии перехода к грядущей Пасхе; более того, он сам является этой Пасхой: (pesah означает переход).

Итак, дух является той высшей точкой человеческого существа, которая общается с потусторонним и принимает участие в нем сообразно структуре человека, созданного по "образу Божию". Св. Григорий Богослов выражает это очень ярко, отрицая в человеке все независимое, существующее "по собственному образу". Являясь по существу "переходом", человек осуществляет либо свое подобие Божественному, либо — бесовскому, что отражается на космической жизни: человек склоняет к себе весь материальный мир. Итак, библейское противопоставление находится на совершенно другом уровне глубины, чем простое отношение между душой и телом; оно относится к области метафизики: между земным и небесным, между homo animalis и homo spiritualis, взятыми в их целостности. Оно открывает онтологическую пропасть между верующим и неверующим, разграничивает эти два "зона".

Для нужд проповеди святые отцы были вынуждены сопоставлять еврейский дух с греческим, делали это творчески посредством того обновления ума и его категорий, о котором говорит апостол Павел [40] . Экспликация Откровения требует соответствующей структуры мысли, ее постепенного прояснения и особенной диалектики. Язык, на котором давалось Откровение (сначала древнееврейский, затем греческий), полагает определенное истолкование его в духе этого языка [41] . Догматическое учение соборов и патристики — это прежде всего перевод библейских концепций, это творческий перевод, который максимально стремится приблизиться к Слову. Для того чтобы передать весь смысл священных текстов, недостаточно одной филологии. Для этого было необходимо гениальное святоотеческое проникновение в суть библейского богословия, эпигнозис, который Горн [42] удачно называет "чувством Бога". Это объясняет терминологическую подвижность уже в библейских текстах. У апостола Павла онтологические термины часто имеют также этический смысл: человек ветхий и новый; внешний и внутренний, душевный и духовный; nous приближается по смыслу и к духу и ксовести. Дихотомизм (тело-душа) сосуществует с трихотомизмом (тело-душа-дух). Однако можно сказать, что в Библии душа оживотворяет тело, делает из него душу живую, а дух "одухотворяет" существо человеческое в целом. Являясь религиозной категорией, дух ставит на все акцент потустороннего, он выражает себя через душевное и материальное и окрашивает их своим присутствием. Слишком широкий в своем значении, он не выступает как ипостасный центр [43] . Он является скорее одухотворением самого способа существования и, с другой стороны, способностью к принятию, открытостью к вселению Божественного. Душевное и телесное существуют одно в другом, но каждое из них управляется собственными законами; духовное не является третьей сферой, третьим этажом человеческой структуры, но принципом, который выражает себя через духовное и телесное и одухотворяет их; аскеза и есть именно это одухотворяющее проникновение духав человека во всей его целости, прозрачность тела и души для духовного. В противоположность этому человек может угасить дух (1 Фее. 5.19), иметь плотские мысли и ограничиться только плотью — плотью, вызвавшей потоп.

"И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что (есть) воля Божия" (Рим. 12.2); "...обновиться духом ума вашего" (Еф. 4.23).

Можно сказать, что греческий текст Септуагинты является богодухновенньш переходом. Например, Ис. 7.14—о/тай, на древнееврейском языке "молодая женщина", уточняется в богодухноветюм комментарии греческого перевода как parlhenos — "дева" и закрепляется в таком виде в тексте Евангелия (Мф . 1.23).

R.P.Horn. La Vie dans le Christ.
– In: Revue d'Ascetique el de Mystique. 1928.

См. B.Zenkovsky. La structure hierarchiquedel'ame.—In: Travauxscientifiquesdel'Uni-versite Populaire de Prague. II, 1929; Das Bilddes Menschen in der Ostkirche.